Быстро раскатили догорающий костёр, подмели кострище от угольков, постояли несколько минут, глядя как снег , падая на кострище, моментально испаряется, завалили его лапником, поставили палатку, над ней укрепили связанные в концах жерди, вырубленные Виктором, набросили тент и плотно обкрутили его репшнуром, намертво прижав к жердям.
- Жилище индейцев, фигвам, - прокомментировал Пух.
Лапника было в избытке, то, что не уложили под палатку, скидали высоким полукольцом с наветренной стороны, прижимая тент к земле. Забросили в палатку ркзаки, нехитрую походную утварь, топоры и пилу, установили печурку и сложили запас дров к ней -- автоматически, по привычке: тепла, идущего от раскалённой земли, должно было хватить до утра.
Напоследок посмотрели каждый на свою пару лыж, засунутых между тентом и витками репшнура, залезли в палатку, зажгли две свечи и завязали тубус входа.
- Николай, ты как? - спросил я.
- Знаешь, нормально, вроде не подташнивает, хоть и ел наравне с вами. Лоб... Ну, а что лоб... Соответствует.
Я протянул ему градусник и он без слов сунул его подмышку. Помолчали. Выкурили по сигарете.
- Давай!
Николай протянул мне градусник:
- Ну - и?
- Ну и, ну и... Можешь спать спокойно - норма, 36,7.
Улеглись в наш широкий коллективный спальник. Я - на место дежурного, ближе к тубусу и печке. Ребята скоро засопели, разморенные теплом, опянённые сочным запахом смолы и хвои. Мне не спалось.
Сначала я попытался просчитать поведение нижнетагильцев.
Вариантов была два.Плохой и хуже некуда.
Плохой - если руководителю группы удалось убедить всех сделать днёвку и дождаться спасателей КСС, чтобы передать им обмороженных и продолжить маршрут с остальными. Они наверняка в этом случае максимально приблизились к кромке леса, где сушняка уже почти не было. Придётся стаскивать его к лагерю издалека. Девки и сильно помороженные не в счёт. Значит, этим займутся человек 7, максимум. Это не меньше 3-4 часов, чтобы заготовить дрова на двое суток. Снегопад начался через час-полтора после нашей встречи. В гору до возможного места ночёвки им было идти около двух с половиной часов. Плохо: сильный ветер, метельная замять всё усложняли.
И с заготовкой лапника получалось то же самое.
Был у них бензин, да. Но "Шмель" сжигает около литра за два-два с половиной часа, а больным нужно тепло. На палатку потребуется 5-7 литров в сутки, а то и больше. Выжгут всё, а в буран бродить по редколесью в поисках сушняка... Тоже не вариант.
Циклон не задержится надолго, свалит на юг, а на смену ему прийдёт холод. Сколько будет бушевать непогода? Если они остались на днёвку, они могут пронадеяться на нас, но и я не могу рисковать парнями, при нулевой видимости с места не дам сойти, примеров того, чем заканчиваются авантюры более чем достаточно...
Мелькнула мысль: Пух, склонный порой к высокому штилю завтра выдаст, если я запрещу сворачивать лагерь, что-то типа "безумству храбрых поём мы песню", и следом выплыла из памяти фраза из какой-то, прочитанной классе в 9-ом книги:"Видел я тех, кто ходил по минному полю...Покойники были хорошие люди..."
Вариант "хуже некуда".
Сдуру и по недомыслию, "на зубах" дошли до перевала и начали подъём по трём его уступам, трём ступеням. Слабые выдохлись ещё на подходе. Даже при потеплении, даже почти при нуле градусов, уставшие, промокшие, оскальзывающиеся на льду и фирне ступеней (Витька там даже лыжи снял, надел трикони и так спускался!) они растянутся сразу, и остановиться на ветру сильным будет смерти подобно, а слабые остановятся из-за упадка сил. И - каюк. Помнился мне позапрошлогодний поход и 12 замёрзших ребят из Горького на перевале, и тот ужас, который я испытал, когда увидел торчащую из-под снега голубовато-бледную женскую кисть без рукавицы... Сильная была группа. Очень сильная... Не судьба. А эти по сравнению с горьковчанами? Так - мелочь...
Был и третий, думать о котором я даже не хотел. Группа раскололась. Часть осталась в лесу дожидаться помощи, часть пошла штурмовать перевал. Да, тут без вариантов:"...покойники были хорошие люди..."
За двуслойной стенкой палатки ветер трепал полотнище тента всё меньше: нас заносило снегом.
Где-то шторм рвал провода, прекратилась работа на рудниках Кировска, Аппатитов, Ревды, заносило взлётные полосы, и закрывались аэропорты. Жались к стенам домов спещащие в свои квартиры припозднившиеся горожане. Зубрили учебники и писали шпаргали перед экзаменами друзья в Москве. Они наверняка слушали прогноз погоды для северо-запада и переживали, Ольга точно приходила пореветь "в жилетку Карташовой", а Зойка с экфака простила Пушку все прегрешения--и имевшие место, и придуманные ею.
Вечерами они, я не сомневался, прихватив Тайку, заходили к Ткаченко, и тот на карте показывал, где мы должны находиться согласно графика. Сегодня он не ошибся бы -- мы были всего в каких-то трёх-четырёх километрах от берега озера. Может даже двух.
В палатке не становилось холоднее: остывала под ней земля, но нас заносило, и подойди кто вплотную при свете дня, вместо палатки он увидел бы скорее всего огромный сугроб.
Я засыпал, а в угасающем сознании назойливым эхом билась фраза:"Покойники были хорошие люди..."