Я верил с детства близким людям,
Я верил иногда чужим,
Путь все они меня рассудят,
Я против мира верил им.
Я верил также в ложь любую,
И даже если понимал,
Что не приемлю мысль чужую,
Я ей так трепетно внимал...
Поправьте, если я не прав,
Мы все должны друг другу верить,
Умерив нежеланье, нрав
Должны ушами ложь измерить.
Я говорю сейчас о том,
Что если мне вдруг говорили:
Летящий я увидел дом;
Что в небесах вот так парили;
В глаза умели нагло лгать,
Поверить так меня молили,
Что я не мог им отказать.
Я знал, внутри, что мне соврали,
И всех за всё я мог простить,
Пусть даже тщетно обещали
Всегда мне правду говорить.
Меня просили, я и верил,
Но обманули лишь себя,
Когда их наглый сивый мерин
В душе ютился, как дитя.
А после, в них проснулась совесть,
Ну как же, как они могли
Наврать, и так в душе расстроить
Того, кто больше верил им?
И я подумал, так наивно,
Что всё же поняли они,
Что за враньё им стало стыдно,
Что веру ту же обрели.
И задал я тогда вопрос:
"Вчера взлетел над синим небом,
Всех выше звёзд и облаков,
Ну, что, скажи, ты мне поверил?"
Ответ тогда мне был таков:
"Мальчишка, лжёт, как сивый мерин,
Ну нет, ты только посмотри!
Не лги, ребёнок, не глупи."
Мне было больно, грустно, гадко,
Что если правда я летал?
И пусть соврал я так не сладко,
Мне и никто не подыграл.
Теперь я старше, милый друг,
И перед ложью не робею,
И если ты солжёшь мне вдруг,
Глаза закрыв, тебе поверю...