Когда покинут море корабли,
а ангелы сопьются в понедельник,
мы станем эполетами любви,
надетыми на грубый потный тельник,
и будем чьи-то души защищать
от старости, и горечи разлуки,
а сами непременно ощущать,
как Бог, прощая, нам целует руки…
Расстрелян снова штатским офицер,
мадам в окне приникла к окуляру,
стихам своим не назначаю цен,
раздам от всех щедрот по экземпляру;
но будет ли им ведомо, что но –
частица отрицания, не боле,
порой мы просто падаем на дно,
не чувствуя под сердцем жгучей боли…
Как можно на условность променять,
в реальности надеждой насладиться,
и взглядом необъятное объять,
когда оно, вскипая, народиться;
и вырвется, оставив мокрый след,
лишь только успокоится в ладони,
и наших не коснутся эполет
посланники неистовой погони…
Женою мне не станешь, ну и пусть,
я призван, вечно ждать и верить в чудо,
когда со мной в постель ложится грусть,
спрошу её заведомо: - Откуда?
Откуда ты, к чему опять пришла?
Она ответит мне в немой улыбке;
- Прости, но я другого не нашла,
к тебе же заглянула по ошибке…
Когда оставят море корабли,
и ангелы сопьются в понедельник,
мы станем эполетами любви,
хотя под нами старый потный тельник;
и будем чьи-то души защищать,
снимая безнадёжную усталость,
уметь любить, а значит и прощать,
ведь нам нужна всего такая малость…