Изобретатель колеса,
ты помнишь ход неумолимый
колец Сатурна, вёсна, зимы,
калейдоскоп, нерайский сад
в падении плодов и капель?
И вот – прозрения печать:
всё повторится, всё опять
омегой змея скрутит кабель.
И половицей скрипнет твердь
судьбы игрушечного дома,
и вестник ветер так знакомо
качнёт рассохшуюся дверь.
Толчок пружинки часовой,
и, кажется, близка свобода,
но туго механизм завода
круг ограничит беговой.
И всё? Привязанным ослом?
И – жернова перетирают
зерно в угоду чрева рая?
И перевозчик бьёт веслом?
Колесование, рубины...
Так тихо ходиков сверчок
неспешной песней увлечёт
считать титаники и льдины.
Нет. Хаос бешеных колёс
сменяют тишины разрывы.
Там рыбы плещутся, игривы,
там солнечный урей. Там плёс.