Памяти Николая Сиротинина,
старшего сержанта 55 стрелкового полка, 6-ой стрелковой дивизии,
уроженца города Орла, принявшего неравный бой с колонной
немецких войск у белорусской деревни Сокольничи
в июле 1941 года.
Ах, Фридрих Хенфельд, был ты немец как немец.
И вел аккуратно свой личный дневник.
Твой мир - это Гете и, может быть, Лейбниц.
И Канта, наверно, ты тоже постиг!
Но русский характер тебе был неведом...
Уже после смерти нашли твой дневник,
Где ты попытался осмыслить все беды
Военных баталий, их страшный язык.
И вот среди записей, буднично-скучных,
Которые грусти окопной полны,
О русском парнишке поведал ты случай.
...То было в июле, в начале войны.
Войска отступали от Буга и Бреста.
Стояла над пыльной крапивой жара.
Деревня Сокольничи - славное место,
Но только тогда, в довоенном "вчера".
Вот мост через Добрысть. Болото. Низина.
Тут край глуховатый. За речкой - хлеба.
Но "золото хлеба" - поэта картина,
А здесь каждый кустик - за землю борьба.
Ей цену давно знал парнишка. Стрелковым
Служил в артиллерии, звать Николай.
Сержант Сиротинин - простой и веселый.
Росточком не вышел. Но бьет - не зевай!
Его и поставили к полуторатонной
Красавице-пушке - врага задержать -
Где мост через реку. Пред вражьей колонной -
Прикрыть отступленье... Своих догонять.
...И начался бой! Полетели снаряды -
И танки горели один за другим!
Такого напора средь грохота Ада
Не видели немцы... Железо и дым
И шквальный огонь, будто бьет батарея.
Но было врагу в том бою невдомек,
Что храбро стоит перед ним, не робея,
Всего одна пушка и тот паренек,
Который стрелял непрерывно и точно.
Приказано было чуть-чуть задержать
Колонну врага у намеченной точки...
Но парень решил: "До конца воевать!
Не станет снарядов - пальну карабином.
Но немцам не дам через мост перейти!"
...И страшной была близ деревни картина:
Пехота боялась в атаку идти!
Один за другим погибали солдаты,
Которые Вермахту службу несли.
Покрыли болото кровавые пятна -
И дымные космы на речку легли.
Горят десять танков. И немцы решили
Не лобный огонь, а обход применить.
Пехотой опасный объект окружили
И шквальным огнем стали в точку палить.
Огонь ураганный... И смолкнула пушка.
Когда к ней приблизились, тело юнца
Увидели рядом. Да белую кружку
С болотной водицей... Улыбку бойца,
Который врага победил, не сдаваясь.
Он доводы трезвые все сокрушал.
Ах, Фридрих Хенфельд! Как вы тщетно старались
понять в русских душах бесстрашия вал...
А все было просто : любили Россию.
И в сердце хранили святые слова:
Орел, Севастополь, Одесса и Киев,
Напевное, чудное слово - Москва.
А здесь - Беларусь, что с родною сестренкой
В годину ненастий стояла стеной.
Здесь чащи лесные. В них - весело, звонко
Щебечут все птицы, коль в небе покой.
...Вот немцы застыли у края могилы,
Чтоб почесть отдать удалому бойцу,
Хотя преклоняться пред вражеской силой
Для них вроде было совсем не к лицу.
И памятным залпом отметили сроки
Солдатской судьбы. Он за землю стоял.
Так вот они, Фридрих, геройства истоки,
Которые в русской душе ты искал.
Три раза стреляли над холмиком этим,
Где был похоронен боец Николай.
Небесный Никола! Как образ твой светел -
Земного Николу к себе принимай!
Пусть будет он рядом с тобой в поднебесье -
Тот русский парнишка, что землю любил.
Он жил средь людей без гордыни и спеси
И голову честно за Русь положил.