В глубине гор, во тьме сплошной,
Ковал кузнец клинок стальной.
Холодным светом, при Луне,
Мерцало его лезвие…
Был жар и чистая вода,
Не бритая, седая борода,
Белела, на лице былом.
Давно со светом незнаком.
Зачем, труд прячешь среди скал,
Вдали от всех, что тут скрывал?
Им дан молчания обет,
Не проронил ни слова, нет…
Тысячелетие прошло,
Почти не тронувши его.
Расскажем мы, чему тогда,
Он посвятил свои года:
Когда «кузнец» был молодым,
Враг содрогался перед ним.
Былин несметное число,
О нем, до наших дней дошло.
Но мы не будем вспоминать,
Каким он был, зачем терять
Нам время, ведь его так мало.
К тому же смотришь ты устало.
Так потерпи ещё чуть-чуть,
Пусть песня свой продолжит путь…
В тех временах, где наш герой,
Не думал о судьбе такой.
В горах, что укрывал туман,
Жил древний витязь, великан.
Как силу получил свою?
Взял у земли, которую
Любил, и обещал хранить,
Но он не смог по ней ходить.
Он получил её спиной,
Припав к кормилице сырой,
Впитавши силу через край,
Услышал голос он: - "Вставай"!
Поднялся, но… идти не смог,
Не видит витязь своих ног.
Вошел по пояс до земли,
Под тяжестью её любви…
Пришлось ползти ему туда,
Где мрела горная гряда.
Тяжёлой поступью своей,
Один бродил он средь камней.
Так шли века, за годом год,
Не нужен никому и вот,
Пройдя нехоженый отрог,
Увидел витязь чей-то гроб.
Вокруг нет погнутой травы,
К находке не ведут следы.
- "Кем здесь оставлен? Для кого?
А не примерить ли его?
Я стар, а времечко идёт,
Быть может мне он подойдёт"?
Он снял доспехи, меч с ремня,
И лег, кряхтя, на дно ларя.
Был гроб, тот цвета чёрного,
Из дуба проморенного.
На нём виднелись письмена,
Зря их он не прочёл тогда.
Пришелся впору ларь ему,
Там было сказано: «Кому,
Ларёк мой, чёрный, подойдёт,
Тот вечность в нём и проведёт».
И крышка гроба сверху – Хлоп!
И намертво закрылся гроб!
Не выбраться, не умереть!
С заклятьем оказалась клеть.
Таков истории конец…
Возможно, был бы - но «кузнец»,
Тогда, мы помним молодой,
Искал от суеты покой.
В горах, раздолье, благодать,
И воздух тишиной обнять
Готов, приняв как своего.
В них вод движение живо.
И наш кузнец, гулял, искал,
Свой в жизни смысл, среди скал.
О камни сбиты сапоги,
И вдруг, услышал: - "Помоги-и"…
Недалеко, в густой траве,
Виднелось что-то тёмное.
Перекрестившись, понял подойдя,
Что окрестил себя не зря.
Увидеть говорящий гроб,
Среди забытых, горных троп,
Кто ожидать такое мог?!
Но он испуг свой, превозмог…
- "Соотчич, (великан речил),
Возьми мой меч, и со всех сил,
Ударь по гробу, вскрой его,
Для вызволенья моего.
Позволь на солнышко взглянуть,
И во родной земле уснуть".
Таким родился человек,
В нем сострадание навек,
Надежно заковал Отец.
Попробовал взять меч «кузнец»…
Но сил хватило приподнять,
На полвершка, за рукоять.
Тяжёл был богатырский меч.
Такой ненадобно стеречь.
Хоть ларь был чёрный заколдован,
Но дуб, с которого он создан,
Когда-то всё же был живым,
И «мёртвый», жизни послужил.
Над жертвою своих глубин,
Был на доске сучёк один.
Вдруг выпал - чудо сотворя,
Надежду узнику даря.
- "Ты подойди, коснись меня,
(Раздался зов богатыря),
К тебе часть силы перейдёт,
Через тебя, меня спасёт".
Так было сделано, засим,
Приняв от великана сил,
Рубил «кузнец», махал, мечом,
А гробу было нипочём.
Где меч, зарубку оставлял,
Там тут же обруч вырастал.
Укрылся гроб в «ковёр» стальной,
Политый солью и водой.
- "Напрасно. Такова судьба,
Лежать «закованным» в «дрова»,
Закрытым в горной тишине,
Ступай, забудь ты обо мне".
«Кузнец» вздохнул, и молвил:
- "Эх, родная Мать, не думал,
Не гадал, в такой беде я,
Друга на погибель оставлять".
Тут взгляд его, на гроб упал.
В том месте, где клинок не побывал,
Вдруг проявились на доске,
Слова на древнем языке:
«Чтоб вскрыть с заклятием ларёк,
Мечом волшебным меж досок,
Движеньем ловким ты ударь,
И тут же вскроешь этот ларь!
Но сложно выковать тот меч,
Во тьме, и тишине сберечь,
Ковать в молчании много лет,
Не выходя на белый свет».
Ожил «кузнец», зажегся взор!
- "Разрушить можно приговор!
Вот смысл, и моя стезя,
Спасти тебя, с небытия!
Защитника страны родной,
Да возвернешься ты домой!
И сможешь по земле ходить,
Врагов в неё «заколотить»".
С тех пор, в горах услышав гром,
При небе ясном и хмельном,
Ты не пугайся, он куёт,
Волшебный меч… их срок придёт.
В глубине гор, во тьме ночной,
Был выкован клинок стальной.
Холодным светом, при Луне,
Мерцает его лезвие!