Легко поддаться праздности ума,
располагая мир, как увлеченье
механикой плетения письма
для бойкого публичного прочтенья.
А мне спросить бы: как ты там живёшь
среди людей, таких же одиноких?
Но ты же знаешь - я не так хорош,
как все мои записанные строки.
Не к счастью продираясь, а к добру,
живущему в безлюдной глухомани,
в засечном буреломе и умру,
и добрым словом мало кто помянет.
Тебе малопонятен мой сумбур,
родящий неуёмного задиру.
Прошу прощенья, что я не авгур,
гадающий по внутреннему миру.
Я не певец убитых деревень,
стенающий на проданной делянке,
а выжатый кленовый головень,
торчащий на асфальтовой стоянке.
Совсем не вдруг, что я далёк, весьма,
от вымершего сельского пейзажа -
иначе не случилось бы письма,
единой строчки не было бы даже.
И я с тобой делюсь своей тоской,
но никогда - великою виною
за то, что юным жить в стране такой,
которую нельзя назвать страною.
В одном письме возможно ль уместить
всё, что меня тревожит и волнует?
Но тем полезней - выпить из горсти,
а не хлебать слова напропалую.
Когда поддамся праздности ума -
тогда и стану равным среди многих.
Ты не скучай и подожди письма,
пока оно находится в дороге.