И я, которого все считают поэтом,
я не могу найти слов, чтоб
разбудить Солнце. Я сказал ему:
Солнце! Выходи из своей дыры,
откинь крышку,
ударь по туману
съешь ночь, растопи тьму, покажись,
покажи нам мир
покажи нас миру,
ну же, Солнце, выходи из своей дыры,
ну же, покажи, что ты есть, покажи, что ты такое!
Но это было слишком нескладно. Я подбросил в огонь
дров и принял другой тон.
Ну ладно, если можешь, выходи оттуда.
Ну, покажи себя, если можно!
Но ты слишком боишься тьмы,
ты дрожишь от страха там, в своей дыре, ты само
небольшая дырочка, маленькое круглое ничто!
Но все было напрасно. После того,
как я добавил в огонь несколько досок
от старого шкафа, я принялся за старое:
Выходи Солнце, стол для тебя накрыт.
все деревья, все травы,
все звери и все люди,
все моря и все реки
ждут, что ты выйдешь
и обнимешь их своими горячими руками,
и поднесешь их к своему рту,
пожирающему рту небес;
иди же пей и ешь,
стол накрыт от Востока до Запада.
Но это тоже не сработало. Ну что ж, прощай,
в комнате уже не осталось ничего, что можно было бы сжечь. Я пошел,
нашел постельные принадлежности, которые были на чердаке
и мало-помалу стал бросать их в огонь.
Солнце,
ты дряхлее, ты моложе,
ты мудрей и ты глупей,
ты никогда не уменьшалось, никогда не делилось,
всегда одно и, притом, всегда отражаешься в каждом живом глазу,
ты настолько велико, что можешь заполнить собой все пространство,
ты настолько мало, что можешь пройти через игольное ушко,
ты настолько свободно, что тебе нет преград, и,
тем не менее, ты так законопослушно,
что ты
не можешь взять и сразу взойти
С французского
Рене Домаль (16 марта 1908, Бульзикур, деп. Арденны—21 мая 1944, Париж) — французский поэт и прозаик.
Сын высокопоставленного правительственного чиновника, учился в престижном парижском лицее Генриха IV. Визионер и богоискатель, увлекался тибетской мистикой, учением Г.Гурджиева, переводил книги Э.Хемингуэя, Д.Т.Судзуки. Входил в близкую к сюрреализму литературную группу «Большая игра».
Внезапная и преждевременная смерть Домала от скоротечного туберкулёза 21 мая 1944 в Париже была во всей вероятности, ускорена опрометчивыми экспериментами с коктейлем наркотиков и воздействующих на психику химикалий, основной преступник среди которых, вне всякого сомнения, являющется четырёххлористым углеродом.