КАК УБИВАЛИ ПОЭЗИЮ Вечность И.Царева -38
Поэзия - великий бред
Вне всяких логик и законов.
Висит в хлеву ее икона
И источает яркий свет...
И.Царев
http://www.youtube.com/watch?v=8ycQVGnnXrk - стихотворение "Город",
http://www.youtube.com/watch?v=bQCw5c1rfsE - "Тобол"
http://www.youtube.com/watch?v=IMS6YhQ-Rdk
- еще три стихотворения Игоря Царева
"Поэт в России – больше, чем поэт", - знакомое выражение, но верится с трудом, что такова была реальность еще четверть века назад, ну может быть чуть больше…
Так уж вышло, что юность Игоря Царева пришлась на поэтический бум, расцвет культуры и возрождение Поэзии. Это было удивительное время торжества поэзии, авторской песни, когда физики становились лириками, и казалось, что поэзия способна перевернуть мир, решить все наши проблемы, она заменяла нам и философию, и психологию, и политику. Поэты снова стали властителями дум, пророками, творцами, которых все слышали –внимали каждому их слову, знали и любили.
Казалось, так будет всегда. Но физик по образованию и поэт по призванию, Игорь Царев знал лучше других, что взлет неизменно заканчивается падением, и чем выше взлетаешь, тем тяжелее и больнее падать.
Только всем нам казалось, что это случится не так быстро, что мы не доживем до времени, когда для поэзии наступит мрачное Средневековье, официально она перестанет существовать, а в реальности ее будут долго и упорно убивать: замалчивая, не замечая, изгоняя из издательств и СМИ, делая вид, что в современном мире ее не существует.
А самое главное - убеждать нас в том, что она никому не нужна.
Но почему так быстро Поэт, тот, кто был всем, в один миг для общества и страны сделался никем? И только из упрямства продолжали творить Поэты, не смея предать свой дар… Мастер называет вчерашних наших властителей дум и себя, в том числе, чудаками:
Как мартовские чердаки
Всегда у неба под рукою,
Так и ночные чудаки,
Радеющие над строкою.
Старатели пустых пород,
Пророки от словесной гущи,
Они - обманчивый народ! –
То немощны, то всемогущи.
Упрямейшие из ослов,
С пылающими головами
И умирают из-за слов,
И возрождаются словами.
http://stihi.ru/2012/12/13/6641
Кто же такие чудаки? Их очень мало, они избраны, они разбросаны по миру и будут творить в любых условиях. Они живут и пишут самозабвенно, иногда выступают перед публикой, возможно, что стихотворения некоторых из них появятся только после ухода… Возможно, рукописи и книжки вообще затеряются где-то на чердаках заброшенных дач, исчезнут в бескрайних просторах сети…
Так мы все вольно или невольно убиваем поэзию, если не замечаем ее творцов, не видим и не слышим их голоса. А ведь забвение и равнодушие – самое страшное, что существует в этом мире по отношению к литературе и искусству. Не было на Руси простых времен, но в такое варварское, как наше, выжить поэтам, которые не идут не сделку с совестью, не поют в кабаках, не ищут меценатов среди сомнительных типов почти невозможно.Но кто же в страшном сне мог представить себе, что мы доживем до таких диких времен?
Сегодня, во времена, когда статус, материальное благосостояние, желание быть популярным сводит с ума одних, заставляя бросаться во все тяжкие, другие в силу своих внутренних убеждений предпочитают духовные ценности материальным, продолжают творить. Себя Игорь Царев неизменно относит к таким чудакам, и проводит четкую грань между этими двумя группами людей в стихотворении «Ночные разговоры»
Не знаю по какой причине дневные первачи да воры
Нас ненароком приучили ценить ночные разговоры:
Себя не относя к богеме, пока мозги не заржавели,
Нам интересней о Гогене, чем о Бали и Куршевеле...
Не о Таможенном законе, но о Басё и Мураками...
И тьма клубится в заоконье, смеясь над нами, дураками,
Шуты кривляются у рампы, грызет поноску век шакалий...
А мы с тобой не толерантны - нам интересней о Шагале...
Строкой болезненной увиты от лагерного Мандельштама,
Мы исчезающие виды из вымирающего штамма.
И все печальнее мотивы звучат в библиотечных гетто.
И все бледней альтернативы у бедного интеллигента...
Жалейте или не жалейте, но над Москвой почти светает
И дворник в розовом жилете все на своем пути сметает.
http://www.stihi.ru/2012/03/14/2988
Так вот и продолжается гражданская война в наших душах, внутренняя эмиграция, когда поэзии не остается больше места в мире.« Век шакалий» только набирает обороты, и страшно даже представить, что там у нас еще впереди, но первые его противоречия Игорь Царев успел обозначить очень точно. «Мы исчезающие виды из вымирающего штамма». Потому что нам еще интересны Гоген, Басе, Мураками, мы еще помним строчки « лагерного Мандельштама»… И насколько все это далеко и от некоторых наших ровесников, а особенно от тех, кому 30 и 20 лет даже представить трудно.
Порой кажется, что эта пропасть шириться на глазах, и ни им, ни нам ее уже не преодолеть. Но «Ночные разговоры» - это размышление о последних интеллигентах, которых сменили топ менеджеры, а если человек в такое время рожден поэтом? Каково ему жить в таком мире, где главное - бездумное бродяжничество по миру, куча пафосных фотографий и пустота, сводящая с ума любого? Мы в одно мгновение потеряли тот культурный запас, который копился веками и ни о чем вроде бы не жалеем, не задумываемся об утерянном. И только поэты еще пытаются пробудить нас от летаргического сна, больше похожего на кому.
На этот раз мы для сравнения обращаемся к творчеству одного из лучших поэтов второй половину 20 века Николаю Рубцову, жизнь которого была тяжела и печальна, но пришлась на расцвет поэзии, и попытаемся сравнить его творчество с творчеством времен упадка, самым ярким представителем которого стал Игорь Царев.
«Иероним» – одно из самых пронзительных стихотворений о поэте начала 21 века. Потому что во времена Рубцова, как бы беден и бездомен не был поэт, у него оставалась надежда на то, что его заметят, издадут миллионными тиражами. (Как это случилось и с Н.Рубцовым и с А.Кутиловым, судьба каждого из них была печальна и тогда), но ведь потом, после смерти справедливость торжествовала, пусть и запоздало, они заняли достойное место в русской литературе.
Насколько трудно было собрать и опубликовать стихотворения того же А.Кутилова, разбросанные по знакомым и незнакомым людям, можно себе представить. Но это было сделано тогда, сегодня совсем другое время, не публикуется даже то, что готово к публикации и заслуживает того – так убивают поэтов, лишая их даже надежды на посмертную славу. И последнее, что еще для них остается – это сайты в сети, какие-то электронные публикации, которые могут сохраниться до лучших времен, если эти времена наступят, конечно.
Вот о таких поэтах, настоящих, подлинных, пронзительное стихотворение Игоря Царева «Иероним»
Иероним
Игорь Царев
Съели сумерки резьбу, украшавшую избу.
Звезды выступили в небе, как испарина на лбу.
Здесь живет Иероним - и наивен, и раним.
Деревенский сочинитель... Боже, смилуйся над ним!
Бьется строф ночная рать... Сколько силы ни потрать,
Все равно родня отправит на растоп его тетрадь.
Вся награда для творца - синяки на пол-лица,
Но словцо к словцу приладит и на сердце звон-ни-ца...
На печи поет сверчок, у свечи оплыл бочок -
Все детали подмечает деревенский дурачок:
Он своих чернильных пчел прочим пчелам предпочел,
Пишет - будто горьким медом... Кто б еще его прочел.
http://stihi.ru/2012/03/23/7623
Перед нами портрет современного поэта, который не мог быть таким еще в конце прошлого века, когда и поэты и поэзия занимали достойное место в мире. Сегодня, увы, такова судьба любого стихотворца, наделенного даром сочинительства. Конечно, можно и сегодня стряпать эстрадные песенки с простенькими текстами и под гитару распевать их в кабаках, чтобы заработать себе на хлеб с маслом, а то и с икрой. Но если Поэт никогда не предаст своего творчества, тогда его ждет судьба Иеронима, увы.
«Все мы Иеронимы,»- говорит Игорь Царев, вынося приговор, современному обществу потребления, серости, бездуховности. В этом мире, остаются чудаки, которые вопреки всем звериным законам современного мира выбирают служение Поэзии, и остаются ему верны до конца.
А речь-то не о сермяге. А о жизненных ценностях. И "деревенский дурачок" не обязательно тёмен и необразован. Дело в служении, которое он выбрал, предпочтя "чернильных пчел" иным, более земным занятиям. Потому он и кажется "дурачком" своей родне, которая цену исписанной тетради назначает не более, чем бумаге для растопки. Обычная ведь точка зрения... Все поэты отчасти такие Иеронимы в чьих-то глазах.
Игорь Царев 22.01.2013 13:48
Ага, Михей, все мы тут иеронимы :) Это про всех нас. Или можно сказать - про меня самого :)
Игорь Царев 24.03.2012 11:02
Когда в адрес Игоря Царева раздавались упреки критиков о том, что он слишком много внимания уделяет нищим и убогим бродягам, что он любуется ими, воспевает их, остается дивиться слепоте таких критиков. Потому что поэт, если он выбрал для себя служение поэзии, не может писать о Бали и Крушевеле, находясь в ином пространстве и измерении. О чем же ему писать, если именно в таком положении оказались самые лучшие, близкие ему по духу люди? Для современных реалий остается попса, рэп, но поэтам в этой среде нечего делать, их там никогда не будет живых и настоящих. На эти глупые реплики он мог бы ответить строчкой собственного стихотворения
И все печальнее мотивы звучат в библиотечных гетто.
И все бледней альтернативы у бедного интеллигента...
Хотя, стоит ли такое объяснять критику, который не понимает и не собирается понимать того, что творится в нашем мире сегодня, если первые сорок-сорок пять лет мы жили совсем в другом пространстве. И еще одно пронзительное признание из другого стихотворения Игоря Царева «Я сын страны, которой больше нет».
Я, сын страны, которой больше нет
Игорь Царев
Пространству муравьиных куполов,
Зеркал озерных и кедровых стен,
Коврам зеленым земляных полов,
И таинству икон на бересте
Не изменю я даже в страшном сне,
Не откажусь, не отверну лицо.
Я, сын страны которой больше нет,
Стране грядущей прихожусь отцом.
http://stihi.ru/2004/08/26-585
И критик должен был прочесть и услышать этот голос, прежде чем выносить собственное суждение о поэзии Мастера. Но, увы, о таком бережном отношении к творцу сегодня стоит только мечтать. При нашем клиповом мышлении, когда о целостности думать поздно, мы вырываем для анализа и оценки нечто узнаваемое, и по этому клипу, фрагменту полотна и выносим суждения о мире поэта, коверкая, уродуя, убивая целое полотно, бездумно расправляясь с поэзией.
Наверное, Игорь Царев первым заметил и отметил ту пропасть, которая была между поэтами серебряного века – и теми, кто после войны и всех бед пришли им на смену. Но тогда страна была единой, и поэзия переживала новый расцвет,»в стране, которой больше нет». Нам всем пришлось дожить до совсем других времен.
Как точно передано сегодняшнее наше состояние в стихотворении «Забываем»:
Забываем...
Игорь Царев
День вчерашний забываем в простодушии своем,
Словно брата убиваем или друга предаем.
Что там явор кособокий, что усталая звезда,
На беспамятстве и боги умирают иногда.
Под больничною березкой ходят белки и клесты,
А за моргом – ров с известкой, безымянные кресты.
Там уже и Хорс, и Велес, и Купала, и Троян…
Только вереск, вереск, вереск нарастает по краям.
Прячет память под бурьяном перепуганный народ,
А беспамятная яма только шире щерит рот:
И юнца сглотнет, и старца... Отсчитай веков до ста,
Рядом с Хорсом, может статься, прикопают и Христа.
Все забыто, все забыто, все прошло, как ни крути,
Только лунный след копыта возле млечного пути,
Только Волга над Мологой, кружит черною волной,
Только небо с поволокой, будто в ночь перед войной…
http://stihi.ru/2011/11/14/6129
Очень хорошо видно, где была и где оказалась поэзия теперь( « будто ночь перед войной») . И это ощущение затишья перед бурей в его стихотворениях остается до самого конца. Если бы нам всем не помнить тех славных времен, когда поэзия царила в мире, была его основой, мерилом духовных ценностей, то сегодня жить было бы легче и проще.
Конечно, не стоит забывать, что одному из самых ярких поэтов того времени Н.Рубцову, и тогда жилось не сладко. Его жизнь в чем-то напоминает судьбу Иеронима, но с той лишь разницей, что он жил в своей стране, он никогда не терял надежды на то, что все будет оценено по заслугам, издано и прочитано, не потому ли в его лирике преобладают светлые, мажорные тона. И надежды его оправдались, личная трагедия поэта и бытовая неустроенность, и трагическая гибель не помешали ему оставаться в хрестоматиях и истории русской поэзии. Вот и у Игоря Царева появилась стихотворение о нем:
Выпьем, братцы, за Рубцова!
Игорь Царев
У матросов нет вопросов. Я, наверно, не матрос…
Почему мы смотрим косо на того, кто в небо врос?
Печка в плитке изразцовой затмевает дымом свет.
Выпьем, братцы, за Рубцова – настоящий был поэт!
Был бы бездарью – и ладно. Их, родимых, пруд пруди.
Угораздило ж с талантом жить, как с лампою в груди -
Жгла она зимой и летом, так, что Господи спаси! -
А без этого поэтов не случалось на Руси.
Сколько пользы в папиросе? Много ль счастья от ума?
Поматросил жизнь и бросил. Или бросила сама?
Пусть он жил не образцово, кто безгрешен, покажись!
Выпьем, братцы, за Рубцова неприкаянную жизнь.
Злое слово бьет навылет, давит пальцы сапогом.
Эй, бубновые, не вы ли улюлюкали вдогон?
До сих пор не зарубцован след тернового венца.
Выпьем, братцы, за Рубцова поминального винца…
Тяжесть в области затылка, да свеча за упокой.
Непочатая бутылка, как кутенок под рукой.
Старый пес изводит лаем. Хмарь и копоть на душе.
Я бы выпил с Николаем. Жаль, что нет его уже.
http://stihi.ru/2007/03/21-1221
Такое вот поминальное слово о поэте получилось у Игоря Царева, и в нем отразилась целая эпоха, которая растаяла без следа и осталась только в нашей памяти.
Хотя с первых строчек проступают все беды и страдания, переживаемые поэтом, и отношение к нему собратьев по перу, не случайно же возникает вопрос: «Почему мы смотрим косо на того, кто в небо врос?»
А признать выдающийся талант, может только человек благородный, настоящий поэт, остальные чаще скрипят зубами от зависти, пытаясь отыскать все ошибки и недочеты, не заметить достоинства. И это одна из причин, которая убивала поэтов во все времена, разве забыть строчки А.Галича о Пастернаке: «До чего мы гордились,сволочи, что он умер в своей постели».
Вот к этим самым товарищам по перу, с которыми и враги отдыхают, и обращался Мастер, говоря о Рубцове:
Был бы бездарью – и ладно. Их, родимых, пруд пруди.
Угораздило ж с талантом жить, как с лампою в груди
Жгла она зимой и летом, так, что Господи спаси! -
А без этого поэтов не случалось на Руси.
А у тех, у кого нет «лампы в груди», остается только зависть и тайная злоба. Но если поэт сжигает себя сам, то завистники пытаются спалить, уничтожить поэтов. И расправиться с ними бездушным, злобным, бездарным сочинителям не составляет труда
А в следующих строчках заключается вся жизнь настоящего поэта:
Пусть он жил не образцово, кто безгрешен, покажись!
Выпьем, братцы, за Рубцова неприкаянную жизнь.
Злое слово бьет навылет, давит пальцы сапогом.
Эй, бубновые, не вы ли улюлюкали вдогон?
А разве не о себе самом рассказывает нам Мастер? Все так и было тогда, все повторяется теперь, и живому, и уже ушедшему припоминают все, «в чем был и в чем не был виноват».
Сегодня, когда литература и жизнь перебралась в сеть, говорить можно все, что вздумается, скрываясь за разными масками. И о Рубцове, и о Игоре Цареве говорят те самое безымянные сволочи, к которым обращался А.Галич. Но сегодня они совсем обнаглели, и убить готовы не только живого поэта, который страшно им мешает, но уже и ушедшего, мешающего еще больше. Безнаказанность развязывает им руки, да и сам Мастер ответить уже не может. И тут не стесняются в средствах и старые враги, и завистники, и некоторые из тех, кто объявляли себя друзьями и вроде бы ими казались какое-то время. А мы давно знаем, что с уходом поэта их становится все больше, и тут уж они разворачиваются по всю мощь, записывая себя в соавторы, чужое делая своим...
Игорь Царев не был другом Н.Рубцова, они только пересеклись во времени, но у него хватило духу и на этот раз ( как в случае с И.Северяниным, И.Бродским) написать поразительнейшие строки памяти большого поэта.
Иногда мне кажется, что чаще всего ему и приходилось писать об ушедших поэтах так, как этого никто никогда не напишет, он выбрал для себя такую миссию – хранить память, потому что Мастер был убежден «Пока я помню – я вечен». Ушедшие живы, пока мы о них помним. Кто-то должен ДОСТОЙНО хранить память.
Но с Н.Рубцовым у Игоря есть переклички и в конкретных стихотворениях. Если сравнить «Зимнюю песню» Н.Рубцова со стихотворением «Снежный романс», то сразу видно, как близки и как далеки эти поэты друг от друга, хотя во времени они разошлись лишь на четверть века.
Николай Рубцов Зимняя песня
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
Светятся тихие, светятся чудные,
Слышится шум полыньи...
Были пути мои трудные, трудные.
Где ж вы, печали мои?
Скромная девушка мне улыбается,
Сам я улыбчив и рад!
Трудное, трудное - все забывается,
Светлые звезды горят!
- Кто мне сказал, что во мгле заметеленной
Глохнет покинутый луг?
Кто мне сказал, что надежды потеряны?
Кто это выдумал, друг?
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь...
<1965>
Впервые ставлю сначала стихотворение Н. Рубцова, потому что оно многое расскажет нам о том времени, о том, что чувствовал и переживал поэт в «эпоху Возрождения»…
Хотя зима у славян – время довольно тревожное и печальное, холод и тьма порождали в душе страхи о том, что зима никогда не кончится, весны и тепла не будет. Но Рубцов рассказывая о теплой, светлой ( метельной) ночи. Он полон оптимизма и веры в лучший исход, так все мы тогда жили. Трудности вроде бы остались позади, метель приносит надежду и свет
Скромная девушка мне улыбается,
Сам я улыбчив и рад!
Трудное, трудное - все забывается,
Светлые звезды горят!
Трудно сказать, что было до этой ночи, трудно представить, что будет дальше. Но снежная ночь прекрасна, и автор может в этот момент чувствовать себя счастливым. Тогда все мы, и поэты в первую очередь, были устремлены в грядущее, казалось, что завтра будет лучше, чем теперь и все обязательно наладится. С момента написания этого стихотворения прошло около полувека. И что же так изменилось в мироощущении другого поэта? Исчезла надежда и вера в то, что будет лучше, что в душе наступит весна… За это время поэзия как единое целое перестала существовать, поэты ушли в подполье, как отмечал сам Игорь Царев, уничтожалось все, связанное с настоящей поэзией. Вот как это время характеризовал сам Мастер:
"Ситуация в поэзии мне видится вот таким образом: регулярная армия отступила, оставила культурные высоты, на этих культурных высотах остались партизаны.. Интернет - как тепловизор, который позволяет видеть в темноте.. Включаешь и видишь, на этой высоте кто-то строчит - Ивантер-пулемётчик прекрасными строчками, которые святятся в темноте.
Там - Лешек строчит.. И - радуешься, наши ещё не полностью отступили.
И, вдруг, подходит критик и начинает говорить Ивантеру:
не так ты стреляешь и пулемёт у тебя не той системы..
И как-то вот.. Нет бы сказать - молодцы ребята, воюете с этой тьмой.
Спасибо всё равно за критику.."
А если партизан пал, пулемет молчит, кому теперь пресекать мародерство, разгонять тьму и возвращать регулярную армию?
http://www.stihi.ru/2013/04/25/3461
Вот какова ситуация теперь, такое пережившим все беды поэтам 70-х и 80-х и не снилось, потому совсем иные интонации и в «снежном» стихотворении Игоря Царева.
Снежный романс
Игорь Царев
Стежка дорожная, снежная, санная,
Вдаль убегает, звеня,
Где моя милая, нежная самая,
Ждет не дождется меня.
В маленьком домике с желтою лампою
Дверь приоткрыта в сенцах.
Старые ели тяжелыми лапами
Снег обметают с крыльца.
Печка натоплена, скатерть расстелена,
В чарку налито вино...
Что ж ты, любимая, смотришь растерянно
В белую тьму за окно?
Ночью недужною, вьюжною, волчьею,
Над безымянной рекой,
Смерть я не раз уже видел воочию,
Даже касался рукой.
Но не печалься об этом, красавица,
Стихнет метель за стеной!
Пусть ее беды тебя не касаются,
Дом обходя стороной.
Я не такой уж больной и беспомощный,
Вырвусь из цепкого льда,
И объявлюсь на пороге до полночи…
Или уже никогда.
http://stihi.ru/2010/12/10/7525
Мажорные нотки в снежных строчках Н.Рубцова стали минорными у Игоря Царева– здесь царит холодная и труднопроходимая метель. И сразу чувствуется, что это не только природное явление, а состояние души творца. Многое изменилось в душах поэтов, они и сами часто напоминают призраков, партизан, оставшихся оборонятся на чужой территории. И не случайно упоминание о реальной смерти в такую же зимнюю ночь.
Ночью недужною, вьюжною, волчьею,
Над безымянной рекой,
Смерть я не раз уже видел воочию,
Даже касался рукой.
Этого не было и в помине в стихотворении Н.Рубцова. Рядом верной спутницей остается в холоде и кошмаре только единственная и любимая женщина, которая все еще ждет, и в ней, а не улыбающейся девушке, для поэта спасение, но финал –предчувствие трагедии. Поэт – пророк, и он прекрасно знает грядущее:
Я не такой уж больной и беспомощный,
Вырвусь из цепкого льда,
И объявлюсь на пороге до полночи…
Или уже никогда.
Сравните эти строчки с финалом стихотворения Рубцова, и станет видна та разница, которая между ними существовала:
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь...
Так все изменилось в мире поэзии. Легко быть поэтом, когда ты властелин дум, и больше, чем поэт, тогда все беды и любое ненастье можно одолеть, но очень тяжело, когда поэзию, а значит и поэтов, медленно и долго убивают.
Наверное, все - и взлет до небес, и падение в бездну пережил Б.Ш.Окуджава. Его прижизненная слава в эпоху оттепели и позднее не сравнится ни с какой другой. Но Игорь Царев встретился с Мастером совсем в иные времена. Стихотворение называется «Большому поэту».
Если Н.Рубцов ушел в вечность в эпоху торжества поэзии, а потому и получил свою часть славы, признания, народной любви, то с Б.Окуджавой все было по-другому. И здесь уже чувствуется та трагедия, которая у нас была впереди, когда убивали поэзию, когда она исчезла из СМИ, о ней забыло ТВ, каково было чувствовать себя мудрейшему и знаменитейшему из поэтов в такое глухое время?
БОЛЬШОМУ ПОЭТУ N.
Грустный взгляд бровями взят в кавычки.
Прожигая время папироской,
Ты молчишь, сутулясь по привычке,
Чтобы показаться ниже ростом.
Каждым шагом в зыбкой почве тонешь,
Сея звезды, словно зерна гречки,
Смотришь, как клюют с твоей ладони
Маленькие злые человечки.
Тлеющий огонь душевной смуты
Не погасишь чаем из стакана.
Смех высокомерных лилипутов
Унижает даже великанов.
Но строка - чернильная, святая
В небо колокольное стучится.
И над ней перо твое летает,
Так и не привыкнув мелочиться.
http://stihi.ru/2012/12/13/6641
Так писал Мастер об изменившемся для поэтов мире в само начале, когда оптимисты верили в то, что все может перемениться, но поэт, обладавший невероятной интуицией, понимал, что будет хуже, что это наша общая беда, а не только личная трагедия великого поэта.
Молчание, желание казаться ниже ростом, маленькие злые человечки, которых с каждым разом становилось все больше, а потому:
Смех высокомерных лилипутов
Унижает даже великанов.
Это о судьбе самого Мастера, о судьбе, которую он предвидел и предчувствовал, потому что дольше, чем герой стихотворения, видел, как убивали поэзию медленно, но верно. После ухода Б.Окуджавы (12 июля 1997 г) у Игоря Царева оставалось еще 15 лет, чтобы убедиться в том, что ничего не изменится в лучшую сторону. Что могло быть трагичнее, печальнее, для большого поэта?
А «Недописанное» стало своеобразным заклятием на все эти годы, недаром повторял поэт эти строчки снова и снова, помня о том, что было в нашей поэзии в начале, и что стало с ней, когда у нас остались Нероны (Стихотворение «Пес») и Иеронимы –настоящие поэты, а между ними непроходимая пропасть.
И все же, все же, нам остается память, и тот дивный свет, подаренный нам мужественными и благородными поэтами, не предавшими свой дар, среди них оставался в жизни и навсегда останется в вечности Игорь Царев. Мы пока еще не способны понять и оценить, как много он смог для поэзии и каждого из нас сделать,
...Так важно иногда, так нужно,
Подошвы оторвав натужно
От повседневной шелухи,
Недужной ночью с другом лепшим
Под фонарем полуослепшим
Читать мятежные стихи,
Хмелея и сжигая глотку,
Катать во рту, как злую водку,
Слова, что тем и хороши,
Что в них - ни фальши, ни апломба,
Лишь сердца сорванная пломба
С неуспокоенной души
http://stihi.ru/2012/04/06/11665