Он смотрит вокруг и понимает: хоть сотню колов счеши - всё повторяется.
Важные фразы сперва плесневеют, затем подаются к чаю на паужин.
«Новый завет» - на столе иудея, «Ёзден Адет» - карачаевца*.
За серебро – если чёрный кот. За сплетни детей – за уши...
Он понимает: поклонами лоб расшиби – всё пов-то-ря-ет-ся.
Приехав домой, плюёт в «красный угол», хоть лики святых строги.
И вот он для бабки – как тот чёрный кот, – крестится баба, вслед пялится,
Желая такой, что грех и подумать, обратной счастливой дороги.
Куда доведёт? Конечно же – в Рим. Язык – до Киева. Рейс - в Париж.
И все в Колизее, в Лавре и в Лувре стремятся успеть заснять belle vue*.
Вылет в двенадцать. В кармане от бабки – ветхая ладанка и спорыш.
Он чертыхается: - В ржави все пальцы-то! Как долечу – спалю…
Снимки на плёнках туристов Парижа все как один, повторяются…
Первым, конечно, пилот понимает, что небо – последний для всех belle vue.
Ему говорили, но так, не всерьёз: - Как Бог засыпает - случается…
Из записей «чёрного ящика»: «Ей передайте одно: люблю».
*Карачаевцы– кавказский народ, соблюдающий ряд требований и положений этического кодекса «Ёзден Адет».
*Бель вю (фр. Belle vue)- красивый вид