Пора мне быть проще, свою заряжаю пращу, чтоб убить Голиафа,
прощенья уже не ищу и как нищий не ведаю страха.
Ну что мне терять, разве камень? Меня помяни, коль промажу,
я всё же не стану стонать,чтоб испортить улыбку, просила сама же.
И вот он булыжник-его я любовно кладу на потёртую кожинку,
я счастлив облыжно а буду и больше -похоже,
когда великану меж глаз угожу, чтобы брызнуло мозгом,
пусть даже мой путь преградила несчастная "Мазда".
В тавернах нет скверны, с толпою , пугливее серны
бегущей от пуль и дубин, становлюсь я расплавленной серы
потоком, стекающим лавой из жерла вулкана,
но ты не того ли накала в объятьях алкала?
Под пеплом Помепеи, прощай эпилог эпопеи,
праща опустела , вином забродившим запей
побег из темницы и ниц упади пред богами,
пускай Микельанджело глину растопчет ногами.
Резец любит мрамор. Зачем же праща на плече?
Прощу Голиафу , затеплюсь огнём на свече.
Не камень в руке моей хлеб -это тело Христа,
так, значит, пращенья пращу заряжал неспроста.