* * *
Деревенька была небольшая, совсем небольшая.
За полсотню дворов – на пригорке, поросшем травой.
В два порядка дома. Дом родителей с самого края.
Вот он смотрит на юг. Там овины и клин полевой.
А за нами сараи в извечных метёлках пырея,
И в поленницах дров, и с пометом от кошек и птах.
И под солнцем весенним сушились веревки и шлеи,
Хомуты и седелки, и дровни при всех копылах.
А кругом – всё поля, да луга, да угодья лесные.
И хлеба колосились буквально – у самой избы.
И могу повторить, что родился я в сердце России,
Это так пригодилось для всей моей грешной судьбы.
И в густейшем укропе тонули все наши усадьбы,
И в пасхальных качелях звенели все наши дворы.
А по свежим снегам проносились веселые свадьбы,
И пестрели на санках дерюжные наши ковры...
До чего же давно прошумели все эти забавы!
И давно уже нет на земле деревеньки моей.
Там весною теперь зацветают покосные травы
И в густом ивняке запевает в ночи соловей.
Но живут в моем сердце все те перезвоны ржаные,
И луга, и стога, и задворки отцовской избы.
И могу повторить, что родился я в сердце России,
Это так пригодилось для всей моей грешной судьбы.
1982