Хранила старые открытки добрых лет,
Хранила влажность фильтра, сухость губ упрямых.
И локоны ее, как плёнка из кассет,
Играли джазовые завитки при тусклом свете бара.
Предпочитала прочих не любить,
Не мучить их икотой, перепиской, вздохом.
Ловила на себе оглохший от чиханья бит
Подкожного струящегося сока.