Ах, папа, ты знаешь, я вновь позабыла спать. И даже не спрашивай, что мне мешает снова. Мне мерзко с того, что потрепанная тетрадь опять не вмещает набухшее гноем Слово. А чем я дышу - знает только Господь и рак, что точно сожрет меня лет через десять-двадцать. Я слишком живу в непридуманных мной мирах, чтоб было чему в этой версии оставаться. Ты скажешь - сдаваться пока еще не с руки, вперед, оживай, ведь еще далеко не вечер. Ах, папа, я знаю - есть новые тупики, но я отчего-то совсем не желаю встречи. Да что тут изменится? Дрогнет земная ось? И мир подчинится моим бестолковым ритмам? Нет, все завершится как ранее началось. Тоской до соплей с аллергией к чужим молитвам.
Не стоит печалится, это еще не все. Пока покручусь как-то - публике на потеху, раз все еще бьет в позвоночник протяжным эхом надежда что кто-то придет и меня спасет. Да только вот где же найдется такой дурак, готовый тащить на себе пациентку дурки? До этой поры меня точно прикончит рак. Тогда поручи ему просто собрать окурки.
Ах, папа, не бойся. Пока еще не конец. Меня еще можно сдать в клинику на запчасти, иначе они очень скоро падут в цене. И может быть, кстати, такие дела и к счастью.
Да все это шуточки. Злобные миражи. Во мне еще много осколков хмельного лета. Смешливые искры не вырвать из хрупких жил и судному дню, я молчу уж о сигаретах.
И ты, я прошу, мне не ставь мою жизнь в вину. Она еще длится - и счастье, конечно, будет. Я ради тебя даже брошу курить, клянусь. И может быть я научусь ночью спать как люди.