На скрещенье путей России
У слиянья широких рек
В диких кручах древняя сила
Прирастала за веком век
От заволжских лесов кондовых,
От мордовских святых полян,
От ватажного люда лихого,
От кочевников и крестьян.
И сплавлялись в едином горне
Княжья воля и рабий труд.
Так из рудной породы горной
Льют железо и меч куют.
Был обычай жесток и страшен:
Как присадку к этой руде,
В основанье кремлёвских башен
В жертву крепости класть людей.
А чтоб стать закалённым жалу,
Тот булат был не раз омыт
Недородом, огнём пожаров,
Тяжким гулом степных копыт.
Меч из ножен – во время смуты
От посадов, рабочих слобод
Выходил едино и купно
Ради правды своей народ.
А в годину бед прорастали
Корни силы в здешних цехах,
Чтобы яростной, гневной сталью
Обернуться в смертных боях.
Пусть припомнят на общей тризне
Юг и север, Сибирь и Москва
Тех, кто ехал Дорогой жизни
На полуторке ГАЗ-АА,
Кто в литейном был и на сборке,
Кто ковал, точил и гранил
Злую хватку «тридцатьчетвёрки»,
Непробойность её брони.
Время нас на упругость пробует –
Что оставит на память нам?
Шутку горькую «горький Новгород»
Иль холопский язык реклам?
Не огнями электросварок
Нижний Новгород озарён –
Горький в пёстрой толпе иномарок
Словно списанный, старый «газон».
Вот он тянется, шкандыбая
По ухабам дрянных дорог,
А леса и поля – без края,
Небосвод над ними высок.
Если камень на сердце давит,
Глянь за Волгу от стен кремля:
Как с орбиты, планетной далью
Закругляется там земля,
Чтоб летел краснокрылой птицей
Через полюс, через века
Тот, кому довелось родиться,
Где впадает в Волгу Ока,
Чтоб былинной дорогой прежней
Из-за Стрелки в речной дали
Струги вышли на волжский стрежень
Да крылатые корабли.
В чьих глазах отразится скорость
И небесно-земной предел?
Чьим рукам встречать непокорность
Вновь грядущих суровых дел?
Кто наследует эти пашни,
Место силы, твердыню стен?
Назовёт ли Россию Рашей
Уцелевший в дни перемен?