Моей бабушке - Алексахиной Прасковье Ивановне
Я помню взгляд её лукавых глаз,
И с прибауткой ладный говорочек,
И жест руки, которым каждый раз
Всё поправляла беленький платочек...
Она жила так долго - век почти!
Лишь два годка до ста не дотянула.
И был январь. В углу горел ночник.
И старенький халат свисал со стула.
И был январь морозен и суров,
Он новое почал тысячелетие.
Душа, освобождалась из оков,
И оставляла своды ветхой клети...
Был прожит век, в котором были все
И тяготы его, и лихолетья,
А счастьица так мало, как на грех -
По горсточке, глоточку, междометью.
В девчонках - барских нянчила детей,
В тридцатые - "кулачили " три раза:
Коровы - три! -счёл местный грамотей
С ухмылкою:"Богатая, зззараза!"
Одна из тысяч тех, кого война
Приветила листками похоронок:
Муж, сын-надёжа, братья... Всё одна,
Двужильная, тянула трёх девчонок.
Переборола тиф, и рака ад,
(С молитовкой к Пречистой обращалась),
И дал Господь ей вырастить внучат,
И правнуков рука её касалась.
Одна из тысяч женщин на Руси,
Нет, не из тысяч, а из миллионов,
Не кланяясь начальству, не просив,
Несла свой крест достойно, тихо, скромно...
Серел рассвет, как будто полинял,
И ангел, что сидел у изголовья,
Крылом лучистым душу приобнял,
Сронив слезу: "Отмучилась, Прасковья..."
На фото - я с бабушкой