Не Бог за ним присматривал, а Бес:
в шестнадцать лет подростка мозг засбоил,
мерещилось: в него вместилось двое -
с умом - один, другой, - навычерк, без.
Один,- который без, - ночами жил
в личине короля, владельца банка.
Всяк был для мозга диким оккупантом,
и на себя тянул до треска жил.
Ну, а другой - разбитый и больной,
приняв лекарств немеряную дозу,
бумагу портил то стихом, то прозой
(что врач считал одной из параной).
Бес, что ни день, менял его портрет:
то кроток был, а то бросался зверем,
и бездна перед ним скрипела дверью,
и череп разрывал застойный бред.
Любил он свой тринадцатый этаж -
больным стихам здесь высоко леталось,
цвет неба устремлялся в побежалость,
и иглами в подкорку лезла блажь -
особенно, когда была луна
похожа на оранжевую тыкву,
его тянуло к ней в прыжке приникнуть
и в комнату втащить, запеленав.
И Бес, не пряча дьявольский оскал,
сметал в ведро микстуры и таблетки,
подпихивал к окошку табуретку
и гнусно ухмыляясь,подстрекал:
Раскрой окно, гляди: луны живот
блестит как никогда! Лети за нею!
...Грудь - без креста: он с выпростанной шеей
шагнул туда, где Вера не живёт.