Год двадцать пятый. Нет, шестой.
Собрались вместе в час лихой.
Еще не развела судьба,
Пока есть время - год, иль два?
И пусть их мира больше нет,
Но не погас надежды свет.
И пусть устали от потерь,
Но в Новый мир, открыта дверь.
Еще не знают, что за дверью
Ждет Ярославская тюрьма,
Гулаг, прострелянный метелью,
Урал, Сибирь и Колыма.
Еще не знают, что свой крест-
Дворянское происхожденье,
Нести сквозь ад и благовест,
Но так и не найти спасенья.
***
Июль. Васильками укрыты поля,
И верится в счастье без меры и края.
Под сердцем у бабушки мама моя
Растет потихоньку, печалей не зная.
Их трое теперь, между ними война,
Ранение, плен, революция, голод.
На белых и красных разъята страна,
И мир под ногами на части расколот.
Судьба, мы не можем тебя изменить.
Ноябрьские ночи черны и печальны.
Пора расставаться, швартовы рубить.
Сомнения прочь. Утешенья банальны.
И вот уже в море не видно огней,
И гаснет надежды несбывшейся лучик.
Последние капли из фляги налей,
Военный товарищ и верный попутчик.
Мы бренные слуги фортуны слепой:
Пока мы не знаем, но чувствуем кожей,
Что нам никогда не вернуться домой,
И с каждой секундой Россия дороже.
По длинным проспектам чужих городов
Разносим газеты, рекламу и пиццу,
А гордость, в коробочках из - под крестов,
Без дела в убогих квартирках пылится.
А дома поют по ночам соловьи.
Проснувшийся день умывают туманы.
И лучшие женщины лучшей земли
Нам верят, нас любят, и ждут окаянных.
***
Пожелтевший от времени снимок
Трех из прошлого века гонцов.
Все другое, от лент до ботинок,
У вступающих в жизнь храбрецов.
Три печальных задумчивых взгляда.
Словно знают, что ждет впереди.
Если жизнь нам дается в награду,
Почему же так страшно идти?
Пролетит беззаботное детство -
Папа, мама, усадьбы простор.
Здесь под звук полкового оркестра
Обожжет их октябрьский костер.
Три судьбы разлетятся по свету.
Не сойдутся их жизней пути.
Старый снимок напомнил об этом.
Не забыть, не вернуть, не спасти.