Москва, так тянет в дворик наш,
Ступеней запах ощутить,
И постучать, что б не звонить,
По стенке, где кровать стоит.
Услышать щёлканье замка,
Бабулин кашель: Кто идёт,
В объятия её упасть, внучок,
Приехал мой внучок.
Войти тихонько в коридор,
Темно ещё, соседи спят,
Их много комнат, целых семь,
И наша, вот вошёл, я рад.
Паркет дубовый, круглый стол,
И высоченный потолок,
И люстра над столом висит,
И круг её внизу широк.
И вместо печи, уже нет,
Поставил быстро башмаки,
И на сундук, на наш сундук,
Где чудеса, он весь обит.
И звери там и странный люд,
На нём я сплю, часы идут.
То из Парижу, тик и так,
И бьют, а мелодично как.
И шкаф громадный - дверь верста,
И зеркало от низа до верха,
А там внутри шкатулка есть,
Там чудо-пуговиц не счесть,
И пять альбомов –толстый лист,
Там господа и ангел чист.
И рядом бабушки кровать,
Я маленький там мог лежать,
И помню, вместе тяжело, взбивали,
Будто облако, пушистая, большая,
Перина мягкая, родная.
И шишки медные блестят,
Кровать, громадная кровать.
С бабулей дед ложился спать,
за ширмой очень непростой,
ведь там трельяж, и не пустой.
На полке слоники, их семь,
И горностаи из костей.
Еще стоял шкаф платяной,
И тоже очень был большой,
А рядом стол, где рисовал,
Сукно зелёное, как в фильме я видал,
И в ящиках пластинок ряд,
Но не на чем сейчас играть.
И КВН, ровестник мой,
С большою линзой голубой.
А дальше холодильник «ЗИЛ»,
Что молоко мне морозил.
И стулья венские к столу,
Один особый, вензель тут,
Молчит бабуля о былом,
Что весь этаж её был дом.
И дети, мама с дядей так росли,
И удивлялись, как могли,
Знать все четыре языка,
Сейчас трудней? Солгали вы.
Заставили забыть пока.
Ну, что-то длинен мой рассказ,
А, тот сундук, вот с духом соберусь,
Продолжу вам сейчас.
Он редко открывался, но тогда,
По праздникам, а сколько в нём добра!
Расставим мебель на полу,
И куклы – барышни,
с сестрой ведём игру.
Откуда что взялось,
и книксены и шарм,
и веера павлинии у дам.
И шум московский слышен из окна,
Так тихо, ведь за окнами видна,
Стена, дворец, там Меньшиков живал,
У нас был ход, но кто детей пускал.
Московский дворик, были здесь столпы,
Гуляли палочкой стуча у детворы.
А я, я ничего не знал,
Вот трёхколёсный велик мой,
Я в них с ружья стрелял.
А вы толпа, полно народу,
Они идут, а нам свобода.