Есть женщины-матери, женщины-жёны,
Подруги по жизни, хранители дома.
Обед приготовят, заботой окрУжат.
Для счастья семейного, что ещё нужно?
Рубашку погладят и встретят с работы,
И вместе с пальто с плеч снимут заботы,
Тепло же остывшей с годами постели,
Им брачная верность с избытком заменит.
Есть женщины-жрицы любовной услады,
Любви их и ласк добиваться не надо,
Для них серенад сладострастных куплетов
Гораздо милее звук звонкой монеты.
По сходной цене одАрят с лихвою
Ласками нежными, страстной любовью,
И пусть их любовь именуется блудом,
Но могут ли быть меж нас для них судьи?..
А есть среди прочих… Женщина-Осень,
Приходит она ненадолго лишь в гости,
Заглянет на миг, постоит у порога
И вслед за собой поманит в дорогу….
В стремлении воспеть её призрачный свет,
Вновь к рифмам забытым вернётся Поэт.
Художник безвестный возьмёт в руки кисти,
На холсте разметает осенние листья…
Оседлый бродяга устремится к Вершине,
Для него нет Мечты желанней отныне!
И богатства ему не жаль нажитОго
Всего лишь за Неба глоток голубого.
Мир она им откроет досель неизвестный,
С музыкой новой, с новыми песнями.
Любви неземной приоткроет им тайну,
Но так и останется не-до-ся-га-емой.
Настичь, удержать её – времени трата,
Не нужны ей хоромы-золотые палаты.
Увлечёт, растревожит, «обманет и бросит»,
На прощание разве прощения попросит.
Но не сможет забыть уже рифмы поэт,
Не забросит художник в пыльный угол мольберт.
И бродяга едва прикоснётся порога,
Замечтается снова о дальней дороге…
...
Им тоску, что в ночИ, снимут женщины-жёны,
И утешить их женщины-жрицы готовы…
А под утро на золоте листьев вдруг проседь…
Это… мимо прошла Женщина-Осень…