Может быть, это было давно.
Может, всё это я видел в окно.
Только не помню лиц никого.
Части, обрывки немого кино.
Старый барак, у крыльца на скамейке
Люди сидят в сапогах, телогрейках.
Стоп. Телогрейка? Была ведь жара.
Может, с войны не согрета душа
Может, с войны сапогами обуты,
Не было денег на платья и боты.
Помню коляску, в коляске дитя.
Надо всмотреться - ну да, это я.
Вот и отец мой совсем молодой,
Качает меня неумелой рукой.
Часто, взрослея, друзей мы меняем.
Милых, родных нам порой забываем.
Близкие нам незаметно уходят.
Нужных для дела, нас кто-то находит.
Сколько средь нас Иванов Петровичей?
Просто Петровых, Геннадиев Львовичей.
Те, что способны достать и пробить,
Но позабывших, как надо любить.
Что говорить, ведь и я стал такой.
Шаг свой ускорил, в делах с головой.
- Мама, мне больно. Ещё посиди.
- Выпей лекарство, укройся и спи.
Помню, болел я, болезнь всё душила.
Помню, как мать моя бога молила,
Добрая тётенька мёд приносила,
Бабушка чья-то травкой лечила.
Может быть, это было давно.
Может, всё это я видел в окно.
Только не помню лиц никого.
Части, обрывки немого кино.