1987 год
На еврейском кладбище, в Ленинграде, -
почему? - того не знаю сам, -
я хотел бы лечь с отцом в одной ограде,
глубже в землю - ближе к небесам.
Над могилой нашей тополя да травы,
отчая российская земля.
Тишина...
ни почестей, ни славы,
только жёлтый шелест сентября.
1997 год
Теперь уже и ограды нет
на могиле отца.
Украли и сдали во «Вторчермет»
должно быть, два молодца.
Купили водки, наверное, и,
желая отметить доход,
пили день, а возможно, три, -
кто их теперь разберёт?
Но если выпили за помин
души моего отца,
пусть будет судьёю им Бог,
один
всё видящий до конца.