Кисти, шпахтели, белила, тряпки, банки с терпентином,
тубов скрученных улитки лижут масляные пятна.
Студнем на холсте застыла эпохальная картина.
В ней – фрагмент я минимальный. Как проник я – непонятно,
в хаос множества деталей, разукрашенных изрядно.
Под покровом красок липких – я – чуть видимый мазок –
то ли клякса, то ли тень, а вокруг штрихи-фигуры
рвутся в бой - кому ни лень, крест, квадратик и кружок
бесполезно заставляли многослойную текстуру
тушеваться и бледнеть, а она темнела сдуру.
Вдруг в многофактурном шквале, появилась голова
гладкой колонковой кисти с кучкой краски на носу,
распушилась, замела, словно новая метла.
Крест с квадратиком в опале, а кружок, надув губу,
не успев провал осмыслить, лопнул, выдавив слезу.
Он почти иконой стал – чёрный бог на чёрном фоне.
Я остался одиноким с психологией бомжа.
Жил я в мире сумасбродном, хоть и был мазком-тихоней,
мне Фортуна подмигнула – не нужны мне кореша
в центре чёрного квадрата. Я теперь его душа.