Дождь, стучи словно в бубен, в глухие стены, барабань в своды каменные всю ночь. Мрак тугой и сырой порождает тени, но по силам ли им госпоже помочь? Мне бы сок огнецвета да перья чаек, пол огарка свечи да кувшин воды - обратятся оковы мои ключами и золою простынут мои следы...
- Ты оставь ворожбу, Дьяволово семя! Крепки стены и Вера, и не сбежать.
- Посмотри, добрый брат, как танцуют тени... Их прислала осенняя Госпожа. Урожая Луна догорела в небе, гаснут с ней золотые костры в полях. И колосьев набухших невнятный лепет, что до дня Белтейна уснет земля...
- Еретичка и ведьма! Господь, ты знаешь, не раскаялась девка, увы, ни в чем.
- Слышишь, пахнет туманами ночь хмельная - мои боги за правым моим плечом. Видишь, падают звезды за Волчьим Логом, и в колодец - уже не достать со дна. К вашей Матери - церкви тропинок много, да к костру, как мне ведомо, лишь одна.
- Так в костре и сгоришь, Асмодея дочерь, у столба возле храма под бой часов. О прощеньи молись до исхода ночи, и огонь мы заменим. На колесо.
- Я в лесах танцевала, звала, просила, распустив косы цвета живых огней. Пусть твой бог и владеет великой силой, только древняя магия все ж сильней. Я ловила звезду накануне Литы, и мне пела в замшелых камнях вода. Ты увидишь, узнаешь, мой инквизитор... Мне не смеет костер причинить вреда.
- Моя Вера тверда и светла, девица, словно солнечный отблеск на серебре. Тебе стоит усердно теперь молиться, чтоб Господь отпустил твой великий грех. Столб на площади вкопан и сложен хворост... Но я вижу, что мысли твои чисты. Твое время земное свершится скоро, что ж принять покаянье не хочешь ты?!
- Посмотри, добрый брат, как кровится алым горизонта неблизкого рваный край. Я жила и любила ничтожно мало, и мне даром не нужен пречистый Рай. Я развеюсь по ветру, я стану птицей - вот мой путь, что желаннее всех наград. И тебе я однажды смогу присниться. Ты тогда не гони меня, добрый брат.
- Будь же проклята ты и все ваше племя! Люциферовы пасынки, дети лжи! В окна рвется рассвет, но еще есть время... Твои боги... Какие они, скажи?