Замороженная до самых кончиков пальцев,
Как в ознобе дрожа каждой клеточкой тела,
С нездоровым ярко-красным на щеках румянцем
Ты на тонкой картонной подстилке сидела.
В рукава грязной куртки спрятав ладони
И поджав под себя неудобно ноги,
Ты на мимо идущих людей посторонних
Из под кепки смотрела, скрывая тревогу.
Мимо шли красавицы-женщины важно,
Поправляя прическу и стуча каблуком.
Шли мужчины неспешно, гордо, вальяжно,
На тебя презрительно глядя тайком.
Проходили старушки, головою качая,
Мол, не стыдно же людям таким, как ты.
А порой и министры тебе встречались,
Глупо прятали взгляд от твоей нищеты.
Как всегда, сидя молча на тонком картоне,
Безучастно смотря на успешных прохожих,
Ты сегодня, грея теплым дыханьем ладони,
Вдруг увидела двух, на других непохожих.
- Мама, мама, - звонко смеялся сынишка,
- Посмотри, то вот облако – точно корзина!
И, схватив маму за руку, юный мальчишка
Потянул её в сторону трёх магазинов.
Но на полпути замерев внезапно,
Он тебя увидел и, не пряча взгляда,
- Мама, стой, – прошептал еле слышно, невнятно,
Изучая цвет твоего ‘наряда’.
Подбежав поближе, он, смотря несмело,
Протянул тебе огромную булочку,
Еле слышно добавив: «Чуть-чуть подгорела»,
Озаряя улыбкой своей всю улочку.
Замороженная до самых кончиков пальцев,
Как в ознобе, не в силах сказать ни слова,
С нездоровым ярко-красным на щеках румянцем
Ты сегодня в жизнь поверила снова.
28.01.2013 г