ДВОРЕЦ ИРОДА
КАИФА:
Привет, Пилат!
ПИЛАТ:
Привет тебе, Каифа!
КАИФА:
Рад видеть в добром здравии тебя!
Сегодня жарко
ПИЛАТ:
Даже слишком жарко!
КАИФА:
Не позже вечера должна придти гроза!
ПИЛАТ:
Пусть сбудется такое предсказанье!
КАИФА:
Но вряд ли о погоде будет речь,
Ведь звал меня ты вовсе не за этим.
ПИЛАТ:
Уж лучше о погоде, чем о деле!
КАИФА:
О деле! Прокуратор Иудеи
На праздник пасхи озабочен делом?
По всей провинции гуляют толпы праздных,
А их владыка, - римский прокуратор -
Подумать только! Глаз и ухо Рима!
Любимец императора - при деле!
Я озабочен этим сообщеньем!
Мой долг первосвященника - вмешаться!
И быстро все дела твои уладить!
Ведь нынче - Пасха! Праздник Иудеи!
ПИЛАТ:
Вот именно в связи с началом Пасхи
Я должен, уважая ваш обычай,
Решить, кому из мной приговоренных
К позорному распятью на кресте,
Я мог бы даровать свое прощенье...
Затем и звал тебя, первосвященник!
Мне нужен твой совет, и он мне дорог.
КАИФА:
Ах, вот в чем дело! Как же я забыл?!
Ну да, конечно! Древний наш обычай
Дает надежду всем приговоренным,
Что вместо страшной смерти в этот день
Их дожидаются прощенье и свобода!
Вот почему великая толпа
Собралась у подножия Голгофы
И так волнуется! Ведь всех интересует,
Кто тот счастливец, что избегнул кары!
ПИЛАТ:
Конечно, при твоих больших заботах,
Немудрено забыть о хлопотах помельче,
Но высший суд священников, надеюсь,
Не позабыл, что надо мне представить
Для утвержденья ту кандидатуру,
Что менее других достойна смерти.
КАИФА:
Ах, да! Конечно же! Святой синод решил,
И поручил мне сообщить об этом:
Из четырех приговоренных к казни,
А имена их ты, конечно, помнишь...
ПИЛАТ:
Дисмас, Гестас, Иешуя Га-Ноцри,
И Вар-Раван.., из этих четырех?
КАИФА:
Да-да, вот видишь! Мне б такую память!
Так вот, синод из этих четырех,
По представленью первого тетрарха,
Конечно, после долгих колебаний,
Ведь речь идет об очень трудном деле
И, согласись, не так легко решиться,
Когда на каждом столько преступлений,
Что даже ты гуманнейший наместник
Тиверия, отца и света Рима,
Был вынужден, скрывая милосердье,
Оно известно всем, а нам - тем паче,
Приговорить их к столь тяжелой смерти,
Во имя справедливого Закона
Просить, из уважения к обычьям,
Простить одну из этих душ заблудших,
И падших низко столь...
ПИЛАТ:
Короче! Имя!
КАИФА:
Короче: после очень долгих споров,
Остановились мы на Вар-Раване!
О нем просить имею порученье.
ПИЛАТ:
Как? Вар-Раван?! Так речь о Вар-Раване
Столь долгую держал ты! Это имя?
КАИФА:
Да, Вар-Раван, Великий прокуратор!
ПИЛАТ:
Быть может, я ослышался, Каифа?
Жара такая, что с трудом я слышу
Сквозь липкий зной твой голос. Вар-Равана
Ты просишь отпустить у римской власти?
КАИФА:
Да, именно его, наместник Рима!
И это пусть тебя не удивляет!
ПИЛАТ:
Вот это просьба! Значит, Вар-Равана!
Мятежника! Того, который к бунту
Открыто звал других и сам, с оружьем,
Напал на граждан Рима! Два солдата!
Два ветерана Гая им убиты!
И он, проливший кровь сынов Ромула,
Получит от меня свободу ?!
Браво! Вот это зрелище! Я, римский прокуратор,
Скажу толпе, что там внизу, бушует,
" Убийца римлян ими же прощен! "
КАИФА:
Я понимаю все твои сомненья,
Но Вар-Раван...
ПИЛАТ:
Но Вар-Раван - убийца!
Ужель его опаснее Га-Ноцри?
Ведь если их сравнить, то все сомненья
Немедля отпадут: подумать только!
Бродяга сумасшедший - и убийца!
Больной болтун - и умный бунтовщик!
Неужто так опасен этот бред,
Что перевесил меч и кровь убитых?
КАИФА:
Да! Этот бред опаснее меча!
Он слишком много нам попортил крови
И слишком долго говорил не то!
Да, Вар-Раван - мятежник! Я не спорю.
Но он обычным действовал путем,
Основ религии - опоры государства -
Никак не подрывая, и, поверь мне,
Иешуя опасней во сто крат!
Ведь то, что он вчера сказал Иуде,
Сегодня повторяет целый город!
ПИЛАТ:
Ну вот, теперь я вижу: все напрасно!
И Вар-Равана, подлого убийцу,
Что меч занес над римской головой,
Я должен отпустить сейчас из страха,
Что будут поколеблены основы
Религии, которым угрожает
Больного недоучки болтовня!
Смотри, Каифа, как бы не случилось,
Что сам Тиверий, получив в Капрее
Известье от меня об этом деле,
Не принял бы вполне достойных мер!
Когда придут когорты Фульмината,
Ты в мой дворец вбежишь уже иначе!
Отряд арабской конницы подступит,
Тогда ты вспомнишь имя Вар-Равана!
Да только ль ты? Видать, Ерушалайму
Наскучило без римских легионов!
Но напоен тогда твой город будет
Уж на водою Соломонова пруда!
Тогда, Каифа, знай, услышишь крики
И стоны раненых и горький детский плач!
Зачем больного шлешь на смерть, Каифа?
КАИФА:
Я вижу, о великий прокуратор,
Что от жары тебе довольно трудно
Понять меня, и вот: уже пугаешь!
Меня пугать не стоит, прокуратор!
Пока первосвященник Иудеи -
- Каифа, - не допустит он того,
Чтобы умов смутитель жил в народе
И вел народ под римские мечи!
Прислушайся, Пилат! Ты слышишь ропот?
Дыхание толпы огромной слышишь?
Не жалкий Вар-Гаван тому причиной,
Что этот сброд толпится под Голгофой!
Но каждому, поверь мне, любопытно,
Узнать, простим ли мы сейчас Га-Ноцри,
Который о безвластии толкует!
И если уж того коснется дело,
Я тоже знаю, где сейчас Тиверий,
И знаю, как послать ему известье,
Что ты простил того, кто заявляет,
Публично, в храме, что не будет власти
Ни римской, ни другой...
ПИЛАТ:
Да, да! Каифа!
О том, что он болтал вчера Иуде Я знаю...
КАИФА:
Ну, вот видишь, прокуратор!
Сейчас весь город ждет решенья власти,
Которая, по мнению Га-Ноцри,
Должна исчезнуть... Пусть он сам исчезнет!
ПИЛАТ:
Пожалуй, ты, первосвященник, прав!
Итак: мы отпускаем Вар-Равана?
КАИФА:
Да, Вар-Равана!
ПИЛАТ:
Секретарь! Пишите!
В честь праздника, как нам велит обычай,
Я, пятый прокуратор Иудеи,
Дарую жизнь убийце Вар-Равану!
Итак, Каифа, вы вполне довольны?
КАИФА:
Я знал, Пилат, что ты уступишь просьбе
Святейшего синода, как мудрейший
Из римских прокураторов, что были,
И будут вечно... нет прекрасней власти,
Чем власть Тиверия! Позволь мне удалиться!
Благодарю.
ПИЛАТ:
Я лишь исполнил долг.
КАИФА:
Да будет так! Свершится все, как надо!