турецкая сабля луны
разрезала тряпку туч
и светит в прорехи
на мокрые камни домов
желтая грусть фонарей
сочится на желтую грязь
магнитофонные ленты улиц
молчат под ногами прохожих
скрывая тысячи лет
и миллиарды шагов
белый голубь
в черной дыре окна слухового
торчит назойливой мыслью
отражаясь в асфальте
в черном плаще человек
движется к смерти
думая о жареной картошке
котлетах и водке
рядом другой
думая о смерти
движется к ужину
а ведь кому то осталось
восемь котлет до смерти