Да кто бы кисть вложил мне в детские ручонки,
Сейчас бы я ваял неистово, как одержимый,
Блуждавший далеко в униженных потёмках,
Я создавал внутри себя картины на руинах.
Из многоточий приобретаю мнимую свободу,
Раскрашивая дебри открытых островов,
Боготворю создательницу Мать-природу,
Вот с ней на полотно живьём я лечь готов.
Когда я красным, она сиреневым закатом,
От злости посинею, изумрудным бьёт хвостом,
Она такая странная всегда вернёт обратно,
А что не возвратила, запомнит на потом.
Вновь кистью начертаю безумной ночи тень,
Она рождает свет, по-женски терпеливо,
Из ночного чрева выползает новый день,
И смотрит в спину уходящего так горделиво.
Я холю свои кисти, влюблённый в эту жизнь,
Никто не доказал, что ждёт меня другая,
На холсте застыла отвергнутая мысль,
В сиреневом и жёлтом отчаянно блистая.
Мазок, другой и третий, вот песня зазвучала,
Ценно уходящее, что обернулось впрок,
Как всегда нашлось оно, которое молчало,
Ворвалось ниоткуда, как воздуха глоток.
О, время, ты незримо меняешь долгий путь
На укороченный, кто оказался духом слаб,
Ты отбираешь кисти, забывая их вернуть,
Пустой палитрой нынче блещет маскарад.