После работы, скинувшись по трёшке,
Втроём мы брали пару пузырей,
Буханку хлеба, колбасы, рыбёшки,
И шли в гараж с надежностью дверей.
По первой торопливо разливали,
Но сразу говорили что-нибудь,
Тянули нить беседы, но в начале
Второю рюмкой продолжали путь.
И как всегда начальству доставалось,
Потом руководителям страны,
Но тяжесть центра медленно качалась,
И каждый ждал накачку от жены.
Всё это было. Было в прошлом веке,
И шторм прошёл, все гаражи круша,
По четвергам о серебристом хеке
Жалеет моя рваная душа.
И что мне до страны, застывшей в коме?
Расчёт и ветер в головах людей,
И не с кем стало выпить, разве кроме…
Но нет вокруг мне преданных друзей.
Они лежат в земле страны Советов,
Не ведом демократов им порыв,
Не знают, что на Родине при этом
Растёт большой чубайсовский нарыв.
В душе тоска, в руке потеет трёшка,
Мой скрип пера – занятье от тоски,
И на столе подохнут даже мошки,
Талант уйдёт в безвестность и пески.