Я украла тебя у сотен, у одной – не смогу забрать.
В тень прокуренных подворотен одиноко бреду опять.
На платформах чужих вокзалов будут мне поезда хрипеть,
Что тебе я не все сказала и уже не дано успеть
Дописать до конца страницы, где ванильный почти финал,
Где еще существует верность, где меня ты всю жизнь искал.
Там любовь не бросают оземь, как ненужную больше вещь,
Где она не сосет все соки, словно впившийся в сердце клещ.
А реальность в разы сложнее, в ней давно погасили свет.
Равнодушие – панацея от любви и всех прочих бед.
Заковали в железный кокон большинство неокрепших душ.
Но она не такая вовсе. Для нее ты – любимый муж.
У нее капли меда в слове и еврейский божок в груди,
В вашем доме весна и солнце, а в моем – вечно льют дожди.
Ты сюда не ходи – простудой обернется визит, прости,
Не спасешься ее микстурой, если снова сведешь пути.
Я не та, кто приносит счастье. Укрываюсь осенней мглой.
А любовь моя непростая показалась тебе тюрьмой.
Я не грею, я льдом каленым ставлю в сердце твоем ожог,
Но она тебя лечит снова. Поздравляю, ты выжил, смог.
Напиши ей сто сладких песен, нарожайте детей штук пять.
Ваш мирок безупречно белый мне стихами не запятнать.
Жженый сахар всегда с горчинкой, эту нежность не подожги.
У меня вместо сердца пепел. Хоть ее теперь береги.