Ночь.
Луна.
В руке бутылка вина.
Шаткой походкой шагаешь по краю,
считая,
что в этом чужая
вина.
Суицидальное настроение –
это плод популярного мировоззрения,
это дым, который сочится наружу,
пренебрегая границами тел.
Если его не выветрить сразу,
влюблённый в это тащит заразу
в умы своих близких, а потом обнаружит,
что кто-то из них внезапно успел…
Предел
у каждого свой,
но ты, чувствуя боль, – стой!
Это не то, что должно быть с тобой,
это не то, чего ты хотел.
Я знала одну
ей тоже казалось,
что это только её касалось,
когда она, коротая досуг,
по встречной пешком нарезает круг,
или раскраивает кожу рук,
как апельсиновую кожуру,
или покачиваясь на ветру
ищет где уже и выше –
ей же на всё «всё равно»
Но
кто-то из тех,
кто забрал её с крыши,
сам через несколько месяцев вышел
в окно,
в холодный февральский снег.
Не для всех
игра становится выигрышем.
Кто виноват, что сейчас постмодерн,
что в умах отпечатан такой паттерн:
что не сильно любил, если всё-таки цел,
что цель сама уничтожит прицел,
пантомима идёт помимо сцен,
внутри и снаружи уставших стен,
и всем известно, что будет в конце,
но грим уже пустил корни в лице
и в кожу врос таким ощущением,
что ненормальный кажется гением,
художник находит прибежище в китче,
и его полотно тем лучше, чем диче.
Вместо дивных частот льёт поток нечистот
генератор, чьи речи не лечат причин,
И поэт – это тот,
кто богемно живёт,
и поёт лучше тот,
кто громче кричит.
Ключи
перепутались. Тише,
когда ты ходишь по крыше,
кто-то под этой крышей спит.
Ошибочно думать, что критик тёпл
к тому,кто пишет осколками стёкол
письма у себя на руке –
в чердаке
у него живёт Софокл,
и всё подвергает критике
(ведь то, как это бывает обычно,
выглядит не так эстетично,
как томный пафос искусственных драм
на стенах музеев в ошейниках рам).
Готовящий тело для манифеста!
Они не оценят этого жеста,
и на свободное место
просто встанет кто-то другой.
Я вижу, что это – твой способ сказать,
но, сам знаешь, время не ходит вспять,
и что-то действительно поменять
можешь только пока живой.
Так что ослабь петлю. Мимо пролей яд.
Если дошёл до края – возвращайся назад.
В этой странной войне – в мире, полном преград
многого стОят те, кто до конца стоЯт.