Война. Чечня. Они вдвоём.
Как два ключа на связке.
Один стрелок. Второй при нем.
Дышали дымом и огнем,
Рот закрывая маской.
Доверить жизнь, тому, с кем ты
Не связан кровной жилой
Не просто, но - они менты...
Их вместе жизнь скрутила.
И Первый Номер знал всегда,
Второй прикроет спину...
"Братан! Нам горе не беда!
С тобою я не сгину".
"Мне повезло с тобой, чувак"
Сказал он, теребя,
Небритый свой большой желвак, -
"Тут каждый за себя..."
Второй понять не мог ни как,
В чем смысл этих слов.
Он сам, серьезно, как никак,
И жизнь отдать готов.
Он доверял ему, но, бля,
Слова пронзили душу:
"Тут каждый сам и за себя..."
Себя не стал он слушать...
Года идут и свисты пуль
Сменились миром дела.
Второй крутого джипа руль
Крутил легко и смело.
Лихие годы легких средств
Добычи миллионов
Отбили у него протест
Не нарушать законов...
Но был он честен сам с собой
И так же на доверии
Он вел дела. И путь любой,
По мерке чести мерил он.
Но как-то ночью разбудил
Набат из телефона:
"Братан! Спаси! Спаси! Спаси!
Бродягу солдафона!
Меня подставили, чувак,
Нужны на месяц деньги!
Отдам! Отдам! Отдам! Верняк!
Ведь мы друзья навеки..."
Второй спросонья прошептал,
Что может быть помочь,
Он адвокатов бы собрал,
Проблему превозмочь...
Но Первый Номер повторял,
Как будто колдовал,
Чтоб тот скорей его спасал
И денег высылал...
Решили. Встретились. Привез.
"Тут полный дипломат...
Чужие деньги. Месяц ждут."
"Отдам! Спасибо, брат!"...
Но тридцать дней...
И шестьдесят...
За ними много дней
И наш Второй, чтоб долг отдать,
Был вынужден всё-всё продать...
Свой джип, и дом детей...
Он выжил! Потерял семью,
Но дух оставил свой
И веру чистую свою
В безумный мир людской.
И вот однажды в толчее
Гудящей городской
Увидел прямо пред собой
Он Первый Номер свой.
"Чувак! ЗдорОво! Как ты, где?!
Я думал, ты крутой,
Ты не пропал в огне, воде,
Гордишься сам собой?!"
"Ты издеваешься?.."
Второй, едва не поперхнулся.
"Я еле выжил в те года"
И коротко ругнулся.
Он другу рассказал про все
Мытарства, боль и страх.
Следы от пули на боку,
И вены на руках.
Он рассказал, как уходил
Он от детей, любя...
А тот ответил:
"Помнишь, Брат,
Ведь каждый за себя...
И ты своею простотой
Меня тогда втянул.
Ведь мог я долг не отдавать...
Чего-нибудь смекнул,
А ты - Емеля простачок
запутал сам себя
Попал на мой простой крючок...
Тут каждый за себя..."
Второй вздохнул, и отпустил:
"Дай Бог тебе души!"
Ушел... А тот стоял и ныл
В лесу людской глуши.
"Брата-а-ан! Прости!"
Но эхо в даль
Неслось себя губя...
Когда ты друга предаешь,
Тут каждый за себя...