Гумберту сорок. Он выключает свет и по привычке садится в глубокое кресло. Курит, читает по памяти заповед, задумчиво трет на безымянном пустое место. На дне бокала бордо, внизу в гараже кадиллак эскалейд. Гумберт смеется, ему давно все равно. Звезды сошлись. Отключили до завтра свет.
Я ведь была во всех твоих девочках, милый Гумберт, видела их глазами твои черты. Если вот так и есть - непосильно любят - то мне, пожалуй, хватит такой любви.
Гумберту сорок. Очки и костюм в шоколадной гамме, обеды по расписанию, аэропорт. Америка в законспектированной тетради, штат Оклахома три раза за каждый год. Кошки прижились и спят на комоде смирно, Гумберт молчит, прижавшись спиной к стене, что Гумберту сорок - даже почти не видно.
На двадцать девятом выходишь и растворяешься в темноте.
Мой милый Гумберт, я помню тонкие руки в развилках и ветках вен, губы на волосах, щекотку и тихий стон. Если ты когда-нибудь закричишь во сне - то будь ты проклят, будь наконец спасен. Как опускались на пол вблизи камина - помилуй, грешных, и не отринь. Все твои девочки сбылись в моем жадном имени. Но есть ли во мне место твоей любви?
Гумберту сорок.
Рассвет укрывает синь.
Не покинь меня.
Ло
аминь