За звездным дождем с лукошком спешила в ночь.
А ночь расставляла силки на воров урожая,
сухую грозу спослала полотна волочь,
на каждую звездочку юбку в борушку сажая.
И все персеидки, опившись чернильных вакс,
совсем не хотели втыкаться макушками в землю,
но где-то, за левым плечом, утомительный сакс
фальшиво нуарил: – «при ем лю», «люб лю» и «объ ем лю»…
Ах, ну почему все желанья мои так мелки,
бескрылы и до неприличия банальны…
– Симфонию их исполнять наверху – не с руки,
дешевле послать «эту дуру» подальше, под пальмы.
Заезжен, скрипуч карусельных коняшек круг,
планетка Налю ремешком пристегнулась к комете,
и манит блондинок-лимонниц в свой плен бересклет,
любимою песней о пенках с варенья в буфете.