Все, как и с ним, но только тишина,
И белый лист остался на век белым,
Не всем понять, была душа полна,
И до минуты выхода все пела.
Кричит сквозь боль, поет свои стихи,
Друзей своих он вечных исполняет,
И жизнь не жизнь, а грязные штрихи,
Следы его другие заметают.
Забрезжит свет в туннеле, далеко,
Надеяться вернуться он не станет,
Прошел свой путь легко иль тяжело,
Коли прочтем, то может быть, узнаем.
Душа поэта светом одарит,
Заблудишься, на истину направит,
И нет его, а голос каждый стих,
Своей тональностью немного, но подправит.