Точно мёд брызнет влага из ветреных сот,
Но, чуть раньше, в мелькании мух и букашек,
Перед самой грозой занесёт небосвод
В несусветные дебри фантазий и красок,
Где вся радуга – чёрный и белый: все семь
Полукружий, оттенков, цветов и отливов,
Заполняющих гордо вознёсшийся шлем
Нависающих туч из прорех и порывов.
И нельзя уловить ни мгновения, чтоб
Ничего не менялось в ползущем объёме,
Чтоб застыл круто сваренный тёплый сироп,
Остывающий в близком сверканье и громе;
И тяжёлые тучи ползут на убой,
И дымятся; и сахар теряют цукаты,
И в свинцовое тесто уходит мукой
Австралийская тучка из контурной карты;
И клубятся драконы, теряя хвосты,
И трясут головами согбенные вепри,
Низвергаясь, дробясь, нисходя с высоты
Мешаниной язычества и круговерти;
И громоздкие демоны в шелесте крыл
Белоснежных и ангельских, двигаясь краем,
Смотрят в облако, не выбивая стропил,
Словно в зеркало меж преисподней и раем. –
То, что было снаружи, то будет внутри. –
Затаись перед небом и миром примолкшим:
Что не знал, то узнаешь... Молчи и смотри,
Как ворочает высь языком пересохшим...