Герберт,
Опоздание на день с лишним.
Да к чертям уже машину!
Оторвись, давай,
скажи мне -
как теперь я ей отвечу,
что, пожалуй,
никогда
и не любил…
Хотя мог бы этим летом…
Но не с ней.
А она к нам вышла,
помнишь,
К нам обоим –
только в перьях.
А она спустилась юной
К нам обоим –
только в лете,
Дав всей лестнице ответить,
Всему мрамору ступеней
Дав сказать, что
мы молились -
Так как молят на причастие,
Бесы молят само страстно -
Так молились мы
о ней.
И она взяла за руку
Мою
Вдруг проснувшуюсь совесть
И, вооружившись зноем
Полдня
В мелководной речке,
С сотней
нас не жалящих медуз -
утопила
мою совесть.
И ил вдруг пропах сквозь солнцем.
В потемневших, липких перьях.
Я искал тогда невинность
Греко-римско-очень ленной,
Восхитительнейшей жажды
До любви.
А она к нам вышла,
Герберт,
К нам обоим –
только в вечере июля
В блёстках умопомрачительнейше юной
и не выпавшей росы.
К нам обоим – только в лете,
И дала воде ответить,
Что на деле
Я повсюду
буду
Богом
И всегда был
Мокрым богом
умопомрачительнейше легкой
незапятнанной росы.
Как бы я тогда сказал ей,
В золотистом том окрасе
Умирающего солнца,
Тяжелеющего солнца,
Да беременного солнца
Красотой.
Как бы я тогда сказал ей
Что, пожалуй,
Дальше жить уже не стоит,
Оттого что мне священна
Эта родинка на веке,
И я верю, что не будет
Совершенней
больше
Тел.
Ветер обтекал колени
Свеже-светлым медом
Липы.
И хотелось стать матросом,
Не вернувшимся домой,
Утонувшим там,
Где нет
и малейшего намека
На причал.
Срочно –
противопоставить что-то
Бесконечности в крови,
так с чего бы
и не
океан.
Хоть и он, неоспоримо,
Хоть и он, конечно, тоже,
Хоть и он, брат,
слишком
мал.
Да и то, что стало после,
это больше,
много больше,
чем я мог тогда
мечтать.
И лишь тонущий матрос
Понимает, как приятно
Быть тем тонущим матросом.
Ветер обтекал ключицы
Средиземноморским
маслом
кедра.
В мягких распушенных перьях
Мы втроем тогда искали
По-персидскому роскошный
Путь
К наиневинной тяге
До любви
К наиболезненным вещам.
Герберт,
То, что с нами стало после
Все равно настолько больше,
Чем я мог тогда
сказать.
И лишь тонущий матрос
Точно знает, как приятны
Телу
Ватные громады
Несоленых
вовсе
Волн.
И вот
Как мне умолчать
О влюбленности?
Никогда еще на свете
Не любил я так же вязко,
Как люблю
под артобстрелом.
Хотя мог бы не влюбиться…
Но не с ней.
И вот как бы я сказал ей
В скандинавскости той ночи
С осчастливленным мной лесом,
Обнадеженным мной лесом,
Разродившимся тем лесом
Красотой
Как бы я тогда сказал ей -
Дальше жить уже не буду,
Потому что мне священно
Твое маленькое тельце
И я верю, что не будет
Совершенней
Больше
душ.
И лишь тонущий матрос
Понимает, как прекрасно
Быть тем тонущим матросом.
Ветер обнимает шлемы,
Пузырится розоватый
Кислород
из легких.
Герберт,
Ты был очень славным богом
Робкой,
Искренней
Росы.
И вот
Как мне умолчать
О влюбленности?