Дрожит Толедо мелкой дрожицей рассветной,
Исчезли звезды, так навязчивые ночью,
Ночные бабочки сменяются дневными,
В кафе вокзальном – первый кофе на плите…
И в коридоре между осенью и летом
Слышны отчетливо и видятся воочью
Любым поэтам призывные позывные.
Я их узнаю и начну творить. Затем,
Чтоб у подножия какой-нибудь Голгофы
Или на траверзе какого мыса Рока,
В пивной на Рамбле ранним утром барселонским,
Под тремор поезда в Москву из Трускавца
Рукою мастера пройтись по этим строфам,
Метлою дворника пройтись по этим строкам,
Подчистить синтаксис и лексику на броскость
И вдруг понять, что не добавить ни словца
К тому, что сказано у старого карьера,
К тому, что крикнуто с рассветного причала,
Что, сгоряча, конечно, срублено наотмашь,
Что спето шепотом на кухне, тет-а-тет,
Но, принимаясь легкомысленно на веру,
Пусть неумело и наивно, но звучало
И что, уже оставшись (хочешь ли – не хочешь)
На жестком диске и мелованном листе,
Представит ясно утро сонное в Толедо,
Опишет емко терпкость крымского муската,
Расскажет бережно о нежности Парижа
И донесет прохладу Малаги ночной
И поведет однажды за руку по следу
На еле слышный отголосок пиццикато,
Позволит быть друг другу чуточку поближе
И вместе топать вдаль на огонек свечной….
Толедо-Малага, август 2013