Шёл тайгой на свет далёкий
В снежный вечер в снежной дали.
Здесь, в глуши, где воют волки,
Гостя позднего не ждали.
Как по щучьему веленью:
Борщ и курник, и рассол,
Чай с малиновым вареньем.
Чем богаты – всё на стол!
Но хозяин недоволен…
Раскряхтелся… И жена
Из глубокого подполья,
Поворчав, несёт вина.
И – уже забыто поле,
Снег по пояс и усталость,
След кровавый, рысье горе…
Сник азарт – возникла жалость!
- Дай-кось, гляну на двустволку:
Хороша! А как на меткость?
И вздохнёт: «Не бей без толку,
Даже заяц ныне редкость.
Вот бывало…» - небылице
И Мазаю в унисон
Станет он былым хвалиться.
И приврёт, конечно, он.
До утра не спится – где там!
Разговору нет преграды.
Не спеша плетём беседу
Под шуршанье снегопада.
О делах в краю таёжном,
Об игре людей с огнём
И что рубят лес безбожно…
Повздыхаем и уснём.
Ах, тайга! В твои просторы,
В глушь и в немь легко войти,
Но не часто и не скоро
Встретишь друга на пути.
Утро снегом раму лижет,
В глухомань зовёт двустволка.
Навострили уши лыжи.
В путь! И, видимо, на долго…
И в рюкзак мой егерь чагу:
- Для заварки… Для дымка –
Самосаду сунет: «На-ко,
Путь далёк. Бывает всяко…
Ведь тайга – она тайга!»
И с каким-то грустным взглядом
Одиночки-глухаря
Сникнет, стихнет, сядет рядом…
- Будь, Ляксандр!..
- До декабря!..