В поисках совершенного жеста,
Шарахаясь продажных женщин и мужчин,
Коплю в душе агрессию протеста,
В сердцах плюя в блестящий лимузин.
Умчит он прочь шальных головорезов,
А мне стоять одной у трех дорог.
Вот, прямо – ночь и белизна протезов,
Утехи – слева, справа – грустный Бог.
И вспомню свет в окне и шелест вишен,
Дыханье раскаленное земли.
И разве я на дне, что голос мой не слышен?
А может, прозябаю на мели?
Хочу привстать над признаками «счастья»,
Подставив ветру руки и лицо,
Чтоб по-советски бодро молвить: здрасьте,
Товарищ из отеческих певцов.
О чем поете вы, взъерошив перья,
Прицелив в глаз кассира хищный клюв?
Умом не верю в чудо исцеленья
И в суеверья тоже не люблю.
О, не устали вы от брачных танцев?
Внимания тупых народных масс?
Мне не оставив никаких нюансов,
Чтоб вновь идти учиться в первый класс.
Мы все сегодня – жалкие бродяги
С рублями деревянными в руке.
Раз не хватает по стране бумаги –
Вернуть долги крещеным в кабаке.