Он совсем не боялся погибнуть в Пути,
Волновался порой – вдруг Его не найти?
Нет дороги прямой, и познания Свет
В этом мире угас, и теперь его нет.
Каждый день люди жили тяжёлым трудом,
За рассвет и закат воевал каждый дом.
И не думали даже о жизни иной,
Только б дети не умерли этой зимой.
Но узнавши от странника древний секрет,
Он не смог жить, как раньше, увидевши Свет.
Гложут сердце людские скитанья во тьме –
Не для этого взрос человек на Земле!
И пускай не поймут его люди вокруг,
Он отправился в путь, он покинул свой Круг.
Он искал и плутал шестьдесят долгих дней,
И встречал на пути он людей, как зверей.
Но глядит – наконец, вырос город стеной,
Только в нём не увидел картины иной.
И пускай этот люд не пригнула земля,
Но свобода и жизнь пропадали там зря.
Их ты можешь купить за зерно и металл,
Ты – товар, если шею последний сковал.
Вот в железе рабы, вот рабы-господа,
Чьи хозяева алчность, вино и еда.
Он шагал среди них, среди рабства беды,
Он так сильно устал – Света тают следы.
Они были в том мире! Но всем наплевать,
Что откуда взялось и где корни искать.
Но постой, кто же взглядом разящим прожёг?
Вот ошейник, лохмотья, как старый мешок.
Только в этих глазах дух свободный живёт –
Ни дурман и ни плеть этот дух не убьёт!
А торговец спешит неугодных продать.
Он поник – ему нечего мену отдать.
И девчонка, с глазами, как пламени жар,
Встала, гордо сказав, что она – не товар!
Звонко свистнула плеть – умер сдержанный крик.
Гнев прожёг его грудь, точно искрой возник.
Хоровод цепких рук его тотчас унял:
«Глупый, мир наш на том сотни лет простоял!»
Он покинул сей город, но злая печаль
Душу в клочья рвала, что хотелось кричать.
Не сумел он спасти, защитить от паскуд.
Обезумел, прогнил в этом городе люд.
Старый странник возник, словно встал из огня.
Он рукой указал, где кончалась земля.
«Если ты не боишься – тебя не спасти…
Но не каждый способен ту ношу снести.
Посмотри, чтоб попасть в этот край на восток,
Тебе нужно идти чрез моря и песок.
А порой только сделать отчаянный шаг
Или просто понять, что ты сделал не так».
Он взглянул в горизонт, где сгорала заря…
Не трава, не пески, не седые моря –
Не они отделяют от цели его!
Он не сделал того, что важнее всего.
Как другие прошёл, не найдя в себе сил.
Так настолько ль ты лучше тех жадных верзил?
Не найти тебе жизни живительный Свет,
Если перед собой ты не держишь ответ!
Ночь прошла и исчезла, собравшись назад,
Он вернулся к утру в этот проклятый град.
Но торговцы людьми увели караван.
Он отправился следом – и дух ликовал!
И врагов поразив, он отвергнул засов,
Только люди чего-то не рвались на зов.
Они так и сидели, глаза потупив –
Рабский дух в их сердца и их разум проник.
Как же так?! Почему им родней кандалы?!
Он желал им помочь, их не видел вины!
«Нет же, странник, свободу – её заслужи.
И сражайся, терпи, не позорь ядом лжи».
Перед ним те глаза – в них не умер огонь.
Пусть багряный рубец над девичьей щекой,
На запястьях пускай красны борозды жгут,
И ошейник, и цепь шею нежную жмут.
И он понял, тот Свет, он и в людях горит,
Что прочны и прекрасны, как горный нефрит!
Кто достоин свободы, тот тянется к ней,
Кто не зрит своей жизни в оковах цепей…
Она выйдет навстречу, за ручку держа
Сероглазую кроху, что ёжась, дрожа,
Но отчаянно ножками смерит шаги.
А в цепях продолжали сидеть мужики…
Но он знал, что погоня им сядет на хвост –
Повернули, живой покидая погост,
На восток, где людская кончается тьма,
Где укроет их мудрого леса листва.
Но они не успеют достичь рубежа
И втроём от погони не смогут сбежать.
И наш странник отдал им припас и коня –
Он останется здесь их отход охранять.
И тогда её сердце скрутила печаль:
«Я останусь с тобой!» – «Нет, не нужно, прощай!
Как беЗсмысленна жизнь, что живёшь для себя –
Я хотел бы идти, твоё имя зовя.
Я отправился в путь, чтобы Свет обрести,
Но без вас не нашёл бы я к Свету Пути.
Я теперь Его вижу – последний рывок –
Вас спасти от погони я должен, я б смог!
Этот Свет для людей я собрался добыть,
Чтоб друг друга в цепях не желали водить,
Чтоб кормила, поила родная Земля,
Чтоб разумно мы жили, порядок творя.
Так прощай, не забуду я вас никогда!»
«А мы ждать тебя будем за лесом…ВСЕГДА».
И когда их сокрыл величавый утёс,
С её именем ветер и силы принёс.
Он расставил капканы кругом там и тут –
И враги никогда через них не пройдут!
Сила есть, что сильнее и пуль, и мечей,
Ей рождается свет горделивых очей!
И погоня пропала на этом краю,
Вмиг оборваны крики:"Найдём!" и "Убью!".
Море скрыло их тени в пучинах своих
И внезапно вокруг даже ветер затих.
И увидел тогда он блистательный Свет.
В мире ярче него, ослепительней нет!
Он навстречу пошёл, озареньем пленим,
Но внезапно упал, точно гром поразил.
Знанье больно кололо, хлестало, рвало,
Прожигало, безжалостно било в чело,
Не жалело, пронзало, бросая без сил.
Правду, что открывало, он еле сносил.
Вот причины забвенья, вот вечный обман,
Вот людские умы, что окутал туман,
Вот звериная мерзость, что взращена им,
Вот и он – человек, диким ветром гоним.
И лежал на земле он, и воя, крича,
Он пучину отчаянья начал встречать.
Поражённый, истерзанный… всё же живой,
Он поднялся и встал с распростертой рукой…
Время шло, убегало, как тот же песок,
Только взгляд её был устремлён на восток.
И глаза говорили сейчас и тогда
Это самое важное слово «ВСЕГДА».
Не боялись девчонки до ночи труда,
Там встречала их светом большая звезда.
«Как она моё сердце горит тебе пусть!
Ты вернись, я тебя непременно дождусь!»
И однажды, едва предвигая стопы
Он вернулся… с душою полной зимы.
Он не мог говорить, словно разум потух,
Он глядел сквозь неё, точно был ей не друг.
Он забыл и себя, но у сердца хранил
Ослепительный Камень, что ночью светил.
"Так в него он собрал Древний Свет для людей!
И за них он блуждал, точно в царстве теней".
И слеза заблестела в лучистых глазах.
«Я тебе помогу, я не ведаю страх!
Я сотку тебе платье из трав золотых,
Я согрею тебя, чтоб твой холод утих».
И взяла она камень, что Знанье стерёг.
Вместе с ним по ночам преступала порог
И светила во тьме, не желая заснуть.
Этот дивный огонь озарял людям Путь.
Этим Светом она разжигала огни,
И горели, светили они до зари.
И тянулись к ним люди – их разум светлел,
Ну а Свет разливался и дальше летел.
Как-то черные тучи сошлись в небесах,
Буря тут же взвилась, обращая всё в прах.
Тьма готова сожрать была Света цветок –
И девчонка бежала, не чувствуя ног.
Она бросилась Камень заветный спасти –
Тот же должен прозрение людям нести!
И когда ей казалось, что нет уже сил,
Он руками ладони её обхватил.
И сквозь пальцы огонь ярко вспыхнул тогда!
«Да, я помню, ты ждать обещала ВСЕГДА».
Тьма сгорела, ушла; буря стихла. В ответ
С её именем вновь заструился рассвет.
Они долго стояли, друг друга обняв,
Среди моря душистых и ласковых трав.
Сердце плакало, счастьем лучась и искря.
«Да, я верила – ты не забудешь меня.
Я звала тебя мыслью и сердцем своим,
Чтоб ты выжил, пришёл ко мне, Светом храним.
А потом, чтоб вернул себе разум ты вновь»…
Так, родившись, его исцелила Любовь.
«Я вобрал в себя Свет очень резко и весь,
Я узнал злую Правду и горькую Весть.
И я был ослеплён, я почти что пропал,
Твоим Именем путь мой назад пролегал.
И на Свет этот люди к нам будут идти,
Те, что не испугались такого Пути.
Пусть он будет тернист, и пусть слепит заря,
И скроить нужно заново будет себя.
Мы растить новый мир будет в свете огней
И хранить, защищать от «людей, как зверей».
Мы ростки прорастим нашим общим трудом,
Мы с тобой озарим новой жизнию дом.
Мы вернёмся домой, мы разбудим костры,
Чтобы ночь озаряли до тёплой весны.
Мы научим, как жизнь по-иному прожить,
Мы научим творить и с Землёю дружить.
Но младая мечта их тогда не умрёт,
Если каждый внутри ото сна оживёт,
Если выбьет преграды, свой разум воспев,
Если не отвернётся и вырвется вверх!
Если сам прошагает свой путь до конца,
Испытает себя, не польстится венца.
И добудет свой Свет, чтоб других озарять,
Чтоб объять ему то, что не думал объять.
Путешествием этим идут и идут.
Если ты пожелаешь, и компас дадут,
Направленье укажут, а дальше уж сам,
Свет лучится, своим салютуя трудам!
Ну а наши герои нашли свой удел.
Путешествию их не назначен Предел,
Потому что Пути их предшествует Свет –
У такого Пути окончания нет.
20.08.13 г.
(Моя интерпретация по мотивам графической новеллы «Путешествие Сюны» Х. Миядзаки, которая в свою очередь является его интерпретацией старой тибетской легенды).