* * *
Иногда проезжая платформу Очаково,
на промерзшем стекле отогрею проталину.
В кубатуре домов поджидают не всякого,
но меня признают, и под шапкой испарина.
Потому что давно без гуляки-хозяина
колокольчик умолк, а стучать не приучены.
Всё что было светло, обратилось в развалины,
остальное замётано, схвачено, скручено.
Разве только еще письмецо дожидается
в тесноте и потемках разбитого ящика.
То ли хочет вернуться былая красавица,
то ль повестка, то ль извещение из Кащенки.
Не вернется никто, и она не воротится,
но лодчонка с живым капитаном на мостике
проплывает над нами, когда ей захочется,
и один за другим собираемся в гости мы.