Лесов тысячерукие ораторы
держали заключительное слово,
и ржавые останки трактора
ему внимали просто и сурово.
Какая грусть сквозила в этом зале!
Стерня топорщилась, как стриженный затылок.
А лиственные всё уже сказали,
но тем значительней молчание их было.
А церковь возносила купола
под небо, что по-старчески слезилось,
и лебедью потерянной плыла,
и плыли с водки юноши из ЗИЛа,
когда гребли в соседнюю деревню -
послушать музыку и семечки полузгать,
и мускулом тугим, подобным кремню,
вчеканить шар в поверженную лузу...
Звезда была, как прежде, вне учёта,
но приходила в гости к колыбели,
когда сказали ели:"Хватит. К чёрту!
Пора забыться".
И забылись ели.