При копировании рисунка - просьба
сохранять целостность изображения.
Дорогой Читатель!
О первом казачьем атамане Сары-Азмане и ногайском князе (хане) Иштереке Вы можете прочесть историческую справку, приведённую мною в конце романа.
ЖИВОЙ КЛЮЧ Ак-Су
(Роман в стихах по одноимённой казачьей кавказской легенде)
…В степях Прикумских, зеленеющих травою
густой и сочной, сладкой-шелковистой, –
паслись стада овец несметной чередою
и табуны коней – выносливых и быстрых…
И все они принадлежали – Иштереку.
Богат ногайский князь! Высокомерен, властен!
…Он кочевал – всегда: как праотцы – от веку:
скоту нужна трава, а Иштереку – счастье…
Есть всё у князя Иштерека: войско, злато;
есть власть и сила… Он ещё не стар и крепок…
Чего желать ещё? – нет, ничего не надо!
…Единственно, чего б хотел он… это – д е т о к.
Но годы шли. Судьба была неумолима.
Уже виски кой-где блистают сединою,
да только – нет как нет! – ни дочери, ни сына…
И сердце ела грусть безмолвною тоскою…
…Судьба всё больше озлобляла Иштерека.
Как много женщин разделили с князем ложе:
хотел ребёнка Иштерек! Но… – без успеха:
нет, ни одна не родила ему!...... Похоже,
что он, увы, бездетен… Это удручало.
Он мог наследников своих осыпать златом, –
родись хоть сотня их!.. Но не давала
судьба детей ему, хоть плачь!.. В чём виноват он?!.
И князь задумчиво смотрел на босоногих
детишек пастухов своих, – по сути, нищих…
И на ягнят, плодившихся от круторогих
его баранов… Почему т а к? – Вот… подишь ты!...
Что оставалось Иштереку?.. – лишь надежда.
Он в жертву приносил овец, быков и тёлок,
взывая к милости Небес… И – ждал, конечно…
Да сколько ждать!?. – ведь он совсем уже не молод…
И Небеса – смягчились к Иштереку. В мае, –
когда в степи перекликались перепёлки,
и травы терпкие свежо благоухали, –
раздался крик новорождённого ребёнка…
Дочь Султанет послало Иштереку Небо!
В ночь родила ребёнка князю полонянка –
по крови русская… Давно так счастлив не был
князь Иштерек!.. И белокурая славянка
была награждена богатыми дарами…
Князь праздновал – рожденье дочери! – богато:
в котлах кипело… – и шкворчало над кострами!..
То были жертвы Небесам: за милость – плата:
лилось вино, и были гости: пляски… – скачки!..
…Но роды были тяжелы, – и мать скончалась:
спустя пол-месяца в беспамятстве горячки…
И Султанет с тех пор – без матери осталась.
…Дочь Иштерека воспитали няньки-мамки.
Девчушка выросла красавицей на диво:
черты лица взяла от матери-славянки,
а кровь отца – красу – удачно оттенила.
…Две крови в ней слились: кровь русская с ногайской:
разлёт бровей с изломом – крылья чёрной птицы;
бездонный взгляд, – лучистость синь-лазури майской, –
блистающий звездой сквозь длинные ресницы…
Умна ногайская княжна и своевольна:
в отца! характером… Князь – в ней души не чает:
всё для неё, для Султанет!.. Коль дочь довольна –
и князь доволен: улыбается… – прощает…
...Она была подвижна и ловка, как мальчик:
кочевье по степям, привольный встречный ветер,
целующий в лицо в азартной конной скачке!..
Весь мир – для Султанет! И солнце – ей лишь светит!..
Но звёзды яркие однажды потускнели
для Иштерека: Султанет – вдруг – расхворалась…
Исчез с девичьих щёк румянец… – и смотрели
её глаза без прежней радости… Остались
лишь ямочки на щёчках при улыбке, –
но и они почти совсем не появлялись:
её не забавлял ни жеребёнок прыткий,
ни игры, ни наряды, – как уж ни старались…
Князь обещал обогатить! того, кто сможет
вернуть румянец Султанет, а князю – радость.
И каждый лекарь заверял, что он поможет:
спасёт! от сей беды – единственное чадо…
Лечили знахари её… – Безрезультатно:
не помогали ей ни снадобья, ни мази…
Надежда таяла… – какая уж там плата!..
А Султанет всё чахла: ровно кто-то сглазил…
Чего б не сделал Иштерек-отец для дочки?!.
Ничто не дорого нам так, как наши дети!
Нет – невозможного!.. П о ч т и нет, – если точно:
…здоровья – н е к у п и т ь. Ни за какие деньги.
И вдруг дошёл до князя слух, что на Дону-де –
из-под земли бьют два ключа с водой целебной.
И кто в них окунётся – вновь здоровым будет:
так чудодейственны их токи и волшебны!..
Ключ Чёрный (мёртвый) – Кара-Су – хворь убивает:
водою плоть омыв, болезнь уносит в реку.
А ключ Ак-Су (живой) – Ключ Белый – возвращает
и восстанавливает силы человеку.
Узнав про это, Иштерек тотчас собрался
и к Дон-реке пошёл со всем своим кочевьем.
Почти без отдыха он шёл, спешил… – старался
скорее привезти дочь к тем ключам волшебным.
…Семь разных рек он переплыл, – больших и малых.
С кочевьем перешёл он семь степей бескрайних…
А дочь с повозки уж – почти что – не вставала, –
и жизнь в ней теплилась, как свет звёзд самых дальних…
…Вот, наконец, и Дон: большой, широкий, шумный…
Но где искать ключи?.. – куда идти? Кто знает?
Вверх по реке? иль вниз?.. Единственно-разумно… –
послать людей: и пусть они всё разузнают…
…И долго рыскали посланцы Иштерека
на лошадях своих выносливых и быстрых.
Но не нашли они ключей, текущих в реку:
ключей Ак-Су и Кара-Су, – волшебных, чистых…
Удача, видно, отвернулась от ногайцев:
она была не там, куда неслись копыта.
Спросить бы! Да… кого? – перепела да зайцы,
да степь ковыльная… – ах, сколько тайн в ней скрыто!
Но как не выполнить заданье Иштерека!?.
И вот на пятый день на горизонте знойном
они увидели… как будто …человека?
И поспешили всадники к фигуре в чёрном…
…Старик остановился, опершись на посох… –
затем глотнул из фляги, утоляя жажду…
Высок и сед, длиннобород, с орлиным носом, –
он молча ждал: чего хотят они? что скажут?..
Спросили всадники, не знает ли случайно
он где искать Ак-Су? Куда им ехать? долго ль?..
Старик с сочувствием отнёсся к их печалям
и согласился им помочь: он знал дорогу…
…Довёл старик кочевье князя Иштерека
как можно ближе к Темерницкому лиману.
«А дальше… – молвил он, – пошли, князь, человека
в казачью вольницу с поклоном к атаману.
Его зовут Сары-Азман…» – «Но почему же
я должен кланяться ему?..» – высокомерно
прервал князь старика. «Сары-Азман – поможет.
Но только – если – он захочет! сделать это.
…Путь по воде через лиман – гораздо ближе;
а лодки казаков быстры, как чайки-птицы.
…Жаль вашу Султанет: она так тяжко дышит, –
и хорошо бы вам к нему …поторопиться.
Народ казачий – вольный люд, разноплеменный.
Никто! не может приказать их атаману…
Но коль попросишь с уваженьем – непременно
тебе помогут: знаю я Сары-Азмана…» –
«Скажи, старик: С а р ы-А з м а н… – что это значит?» –
«С а р ы… – ну это з о л о т о й... А может, р ы ж и й.
А может, ж ё л т ы й ч е л о в е к… То – по-казачьи.
А имя… – русский он, – не буду врать: …не слышал».
И повелел князь Иштерек: «Сары-Азману –
в подарок – лучшего коня – в богатой сбруе!..»
…Вот княжий нарочный доставил атаману
красавца вороного… «Князю – помогу я…» –
ответил атаман…
И на другое утро, –
едва за Доном занялась заря восхода, –
как о двенадцати гребцах неслась вниз лодка…
О, как светлы… – о, как чисты донские воды!..
Была вся лодка изнутри в коврах искусных, –
и на подушках – Султанет – вполне удобно.
Отец сидит с ней рядом молчаливо-грустный:
боится он, что все усилия – …бесплодны:
вдруг не помогут Султанет ключи донские?..
Князь мысли эти гнал со страхом суеверным, –
но всё ж они… нет-нет – да снова приходили,
и Иштерек-отец печалился …безмерно.
…Свет утренней зари растёкся акварелью –
по краю небосвода – золотым и красным…
И щёки бледной Султанет …порозовели,
а грустный тихий взор её стал дивно-ясным:
она смотрела только на Сары-Азмана:
сидел он у руля: он – кормщик со сноровкой…
Как властно-притягателен взгляд атамана…
Как он хорош собой: высокий, сильный, ловкий!
Волнистый волос – как пшеничный колос спелый:
в лучах восхода он златится ярким блеском;
взгляд светлых глаз – прямой, пронзительный и смелый…
И голос был его – приятен ей… – как песня…
И атаман – на Султанет – смотрел, конечно:
больна и немощна княжна, а всё ж красива!
Отец сидит спиной к нему, – и взоров встречных
не видит он: весьма… – весьма! красноречивых…
И улыбалась Султанет… – …почти незримо:
лишь левым уголочком губ порозовевших…
И взор льнул к взору казака – неодолимо
под мерный вёсел взмах, в уключинах скрипевших…
Но наблюдательность присуща атаману –
всегда, везде: он, словно зверь всё видит, чует:
никто – ни в чём! – не проведёт Сары-Азмана:
он – знает, если кто – зло держит иль блефует.
…Лишь раз он оглянулся, бросив взгляд поверху, –
и зоркий глаз заметил воинов-ногайцев,
скакавших берегом вслед лодке с Иштереком.
И усмехнулся атаман: «Ага, боятся
за князя своего… И князь… – не доверя-я-ет…»
И он, кивнув, дал знак гребцам налечь на вёсла.
И вот уж конница – никак не поспевает
за лодкою вослед: уж и не видно войска!
А лодка – в воды Темерницкого лимана
стрелой влетела: в камыши с густой осокой.
В ответ на резкий длинный посвист атамана –
то там, то тут – из камышей возникли лодки:
а в лодках тех – всё казаки во всеоружьи,
и все готовы к выполнению приказа…
«Ты видишь, князь, всю эту рать? А б ы л о б н у ж н о… –
поверь, никто б не спас тебя… Ты, князь, напрасно
схватился за кинжал: ты – гость мой, и – не бойся:
я не коварен… Мне богатств твоих не надо.
Мы – не разбойники, князь, а казачье войско;
и волю-вольную мы ценим выше злата.
Здесь каждый сам себе хозяин-повелитель;
здесь каждый князь себе, – ценИм и уважаем.
…Народ – простой. Но всяк – судьбы своей вершитель.
…Хорошим людям, князь, всегда! мы помогаем».
И подивился князь свободному народу:
здесь кызылбашцы*, русские, татары… –
такие разные они по складу, от природы!.. –
лишь одинаково смуглы степным загаром…
«Князь Иштерек! Ты …не держи в себе обиды, –
промолвил снова атаман и улыбнулся. –
За недоверие твоё – с тобой мы квиты…
А лодки – тотчас на посты свои вернутся…»
…Всё ближе солнце к горизонту… На закате
княжна купалась в Кара-Су: с ней – няньки: обе.
И обмывали стан девичий в лёгком платье
целительные струи, унося хворобу…
Ключ Чёрный – Кара-Су – был чист, прозрачен, светел:
…вода струится из камней, вливаясь в реку.
Лишь поклонись ему, – он каждого приветит,
и исцелит вода больного человека!
…И жадно поднося горстями воду к лику,
княжна неслышно – что-то, кажется, шептала…
И вдруг, – внезапно и со стоном слабо вскрикнув, –
в руках у нянек вмиг сознанье потеряла.
Но не успели обе даже испугаться, –
как Султанет пришла в себя и… улыбнулась:
«Ах, как мне хочется купаться и купаться!..
…Я чувствую, как силы… – жизнь! – ко мне вернулась…»
И непривычно ощущая лёгкость в теле, –
она пришла сама к Сары-Азмана лодке.
И с любопытством казаки-гребцы глядели
на радость юной Султанет, её походку…
…Уже совсем завечерело. Влажный ветер
приятно освежал лицо… А звёзд сиянье
так украшало этот тёплый дивный вечер!
…Трещал костёр, уха варилась…Ах, как славно!..
Путь до становища им предстоял – неблизкий:
а ночью… – ночью нужно спать. И все уснули.
…И звёзды яркие свисали низко-низко… –
и за ночь выспавшись, все славно отдохнули.
А рано утром, – лишь забрезжил солнца лучик, –
остатки сна сладчайшего прогнав кумысом,
все сели в лодку и под мерный скрип уключин
отправились назад, – теперь не так уж быстро:
ведь трудно плыть с преодоленьем встречной силы
вверх по реке! Но казакам-то всё привычно.
И то сказать: на ч т о б им сил-то не хватило!
…Летали чайки по делам своим по птичьим…
И Султанет уже совсем легко дышалось… –
лишь глубоко в груди её …ещё болело…
Но ей – всё нравилось, всё сказкою казалось!
Любовь! пришла к княжне: пришла – и завладела.
В ней что-то изменилось… – что же с ней такое?
Её влекло к Сары-Азману… – сердце пело…
Она в нём видела спасителя-героя!..
И Иштерек заметил вдруг: дочь – повзрослела.
И он подумал: «…После этакой болезни
не удивительно в ней видеть перемены…
О, слава Небесам: ключи и впрямь волшебны!
О, как помог ей Кара-Су: помог – отменно!..»
…К становищу приплыли при луне высокой.
Князь Иштерек и Султанет, – и няньки обе, –
из лодки вышли… «Я прощаюсь ненадолго, –
сказал Сары-Азман, сидеть оставшись в лодке. –
Вы – отдыхайте, набирайтесь сил в покое.
Я через день – с утра – в становище приеду
и отвезу княжну к Ак-Су: его водою
дочь Ваша – исцелится вовсе!.. Верьте в это».
И вот, как обещал, Сары-Азман приехал, –
точнее, прискакал за княжескою дочкой, –
по утренней росе к стоянке Иштерека.
И двух коней взял запасных. Меж ними прочно
из лёгких дротиков висячие носилки
он смастерил для Султанет… И, взяв на руки,
отнёс её – и положил в них – на подстилку
ковровую… Весь прошлый день разлуки
о нём лишь думалось княжне, о нём мечталось:
всё вспоминался светлый облик атамана…
…О, как от взгляда сладко сердце вниз срывалось!
С ней никогда такого раньше не бывало.
Ещё два казака княжну сопровождали.
Поехали к Ак-Су и люди Иштерека:
теперь-то уж – Сары-Азману – …доверяли,
но «личная охрана дочке – не помеха»…
И вскорости приехали к Ак-Су. Бежала
по жёлтым по камням вода ручьём игристым:
из-под высокого бугра вниз истекала:
ручьём студёным и Живым, хрустально-чистым…
И вот Сары-Азман, наполнив ковш с истока,
испил воды, – и дал княжне с него напиться…
Ковш был из серебра, с прекрасной позолотой:
как от воды живой – Любви! – не исцелиться!?.
…Как говорится, верь-не верь – случилось чудо:
сидевшая там, глубоко в груди боль – …вдруг исчезла!
Взгляд Султанет расцвёл, и заалели губы…
…И пили – все: вода живая – всем! полезна…
О, как был рад князь Иштерек, когда увидел,
что к Султанет вернулся щёк румянец нежный:
давно такой цветущей дочку князь не видел!
И… – заспешил тотчас к степям родным безбрежным.
Тогда пришлось схитрить княжне: она сказала:
«Нет-нет, отец!.. Я не совсем ещё здорова!
Испить Живой воды – один лишь раз? – мне мало.
Ты разве хочешь, чтоб болезнь вернулась снова?..» –
«Послушай, дочь: здесь нашим овцам – мало корма.
А ты – свежа и хороша!.. – я рад безмерно.
Двенадцать бурдюков Живой водой наполним
и повезём с собой… Ведь их же – хватит?.. верно?» –
ей возразил отец. «Но так нельзя, я знаю:
вода целебна – лишь когда ты пьёшь с истока.
Уж через час она всю силу потеряет.
Так что… – с собой везти её… – не будет проку…»
Решил остаться Иштерек. На три дня только.
А Султанет… – едва лишь солнце утром встанет, –
садилась на коня и ехала к истоку,
где ждёт возлюбленный её: к Сары-Азману…
На третий день влюбленные вернулись вместе.
…Сары-Азман просил руки княжны ногайской.
«Нет, атаман! К н я ж н е – не быть твоей невестой!
Она привыкла жить в достатке и богатстве!..»
Поникла Султанет и взгляд свой опустила:
«Прости, отец. …Ч т о мне бездушные богатства!?.
Всего дороже мне – возлюбленный: мой милый.
Ты пожелай мне лучше – жить в любви… И – счастья!»
Но Султанет – отца – увы, не убедила…
И объявил князь Иштерек – в дорогу сборы.
Становище тотчас – ожив! – заговорило:
всё упаковывалось: в путь далёкий скоро!..
И в этой суете никто и не приметил,
как Султанет тихонько из шатра вдруг вышла…
...А в Кобяковой балке поджидая, встретил
её Сары-Азман… Ах, как – волнуясь, – дышит
девичья грудь!.. Припав к плечу Сары-Азмана,
она вздохнула облегчённо: «Всё!.. Свободна!..»
…И пара резвых лошадей в ночи скакала –
и уносила к Счастью жизнь двоих влюблённых…
…Мерцали звёзды заговорщицки-волшебно
и освежал, – лицо целуя, – встречный ветер…
Любовь – всегда своё возьмёт – всенепременно!..
Таков Закон Небес – один для всех на свете…
PS!
…Князь Иштерек, разыскивая дочь, разбился,
упав с высокой каменистой кручи ночью:
коль всадник с л е п от ярости – и конь! ошибся:
упал князь вместе с ним…
Здесь можно ставить точку, –
но… говорят, что иштерековы ногайцы –
почти всем войском!– перешли к Сары-Азману.
Да так и было! И …чему здесь удивляться:
ведь воля-вольная – …послаще сладкой манны…
С тех пор прошло уж много лет. Но не забылась
история большой любви княжны ногайской
и казака Сары-Азмана… Появилась
станица в тех местах, что названа Аксайской.
И стала городом Аксаем та станица:
цвела, росла казачья вольница донская!..
…Вы спросите: а можно ли воды напиться
и бьют ли те Ключи по-прежнему? – Не знаю…
16.01.2013 – 06.07.2013
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА (из Интернета)
О первом донском казачьем атамане Сары-Азмане известно немного. Н.М.Карамзин в своей «Истории государства Российского» по этому поводу кратко заметил: «Казаки гнушались зависимостью от магометанского царства… и в 1549 г. вождь их Сары-Азман, именуясь подданным Иоанна, строил крепости на Дону».
Более подробные сведения о первом донском атамане даются в грамоте ногайского князя Юсуфа русскому царю Ивану Грозному. В этой грамоте, датированной 1550 годом, князь пишет: «Холопи твои, нехто Сары-Азман словет (говорят?– О.Н.Ш), на Дону в трёх и четырёх местах городы поделали, да наших послов и людей наших, которые ходят к тебе и назад, стерегут, да забирают,
иных до смерти бьют… Этого же году люди наши, исторговав в Руси, назад шли, и на Воронеже твои люди – Сары-Азманом зовут – разбойник пришёл и взял их».
Царь Иван Грозный дипломатично ответил князю, что «те разбойники, что гостей ваших забирают, живут на дону без нашего ведома, от нас бегают. Мы не один раз посылали, чтобы их переловить, да наши люди добыть их не могут. Вы бы сами велели их переловить и к нам прислать, а мы бы приказали их показнить. Гостей ваших в своей земле мы бережём, а дорогою береглись бы они сами. Тебе известно, что на Поле всегда лихих людей много разных государств, и тех людей кому можно знать: нам гостей ваших беречь на Поле нельзя, а бережём и жалуем их в своём государстве». Далее царь добавлял, что хотел бы с Юсуфом «дружбу свою крепкую держати», а то, что Сары-Азман с казаками Князевых людей побил, тут царь ему ничем помочь не может, но если Юсуф поймает Сары-Азмана и пришлёт его в Москву, то царь «велит его казнити».
В ответном письме Ивану Грозному князь с упрёком замечает, что «дружба ли то, что на Дону твои холопи, Сарыазманом зовут, наших послов и гостей разбивают и грабят». Царь ответил в неопределённом тоне…
Кто же такой Сары-Азман, как жил и чем знаменит? На все эти вопросы определённо ответить сейчас практически невозможно, ибо до наших дней не дошло никаких других документов, – кроме вышеприведённых. Если они и были, то исчезли в пламени войн, восстаний и революций… Осталось только имя атамана – Сары-Азман… Да и имя ли это?.. Донской дореволюционный историк Е.П. Савельев, автор трёхтомной истории донского казачества, пишет, что «Сары-Азман – слово персидское, бывшее в употреблении у ногайцев и означавшее «удальцы». Вот одним из таких удальцов и был первый донской атаман…
Но самое интересное, что главные действующие лица легенды о Сары-Азмане и ногайской княжне Султанет – лица исторические. Или почти исторические. Князь Иштерек (Естерек) – четвёртый сын князя Тинехмата (Дин Ахмеда), взошедший на ногайский престол в 1600 году. Иштерек – одна из важных политических фигур Смутного Времени. Он присягал на верность то русскому царю, то турецкому султану, то возвещал о создании независимого государства Великой Ногайской Орды. Основную часть своей жизни Иштерек провёл кочуя в пространстве от Волги до Дона и к востоку от Волги. Значительное время Иштерек кочевал в районе Азова. Иштерек отшёл в мир иной в 1619 году. Были ли обстоятельства его смерти столь романтичны, как говорит легенда, – неизвестно, но судя по тому, что Иштерек и его наследник Шайтерек отошли в мир иной одновременно, вряд ли его кончина была связана с естественными причинами. Интересно, что после смерти Иштерека и его наследника ногайцы раскололись.. Часть признала власть московского царя, другая откочевала от них, но вскоре была разбита калмыками и, спасаясь от последних перекочевала к Астрахани, где их предводитель Мамбет Мурза объявил себя русским пленником. Так что история о переходе «иштерековцев» в стан казаков имеет под собой некие исторические аналогии.
Легенда о Сары-Азмане изложена автором книги «На просторах Дикого поля» А.Н.Скриповым по рассказу жителя Ростова-на-Дону казака С. Щелкунова в 1951 году; а также в книге М. Батчаева и Е. Стефанеевой «Горы и нарты. Кавказские легенды» (Ставропольское книжное издательство, 1969 г.).
И ещё. Кызылбашцы – от КызылбашИ – (тюрск. Красноголовые) – объединение тюркских родов, кочевавших на территории Ирана, Анатолии и Азербайджана в 15-16 веках.
С любовью к Читателю – Автор.
20.08.2013