Проводи до станции. Растрёпаны волосы. Голос охрип. В глазах жгло от солнца и воды. Шаг второй. Вечер открывается. Мы молчим. Говорить становилось пошлостью.
-Дай руку,- шепча, провожал предмет своих пыток. Нужно фиксировать: волосы на лбу, взгляд (о боги, снова не в ту сторону). В мыслях: да зачем, к чему ты говоришь это, а хотя всё равно я тебя люблю так. Ты даже не предполагаешь, сколько раз я убивал нас. Иногда с наслаждением, но всегда раскаивался. А ведь красивая смерть. Никотиновая палочка. Дуют наши степные ветра. Улыбки словно пластилиновые. Устали. Она – в себе, в своем времени чувств, котле образов. Я – снова на кресте. В гвоздях ли правда? Правда в гримасах. Муки украшают душу.
-Сколько времени? - спрашиваю. - Успеем?..
Конечно. Сегодня промедление было бы ошибкой. Мы все глупы. Рука как выход в наш мир, как ключ к единству. Но мы снова разные и скитаемся. По обе стороны фронта. Тебе ещё плыть с ножом в глотке в бетонки, мне-красться от самого себя в ничто. Опять глупо. А что у меня в телефоне? Тепло короткого слова в печатной букве.
Иду. Позади-ты. Я ещё слышу. Продать бы душу. А ждать – всегда лучше, чем сам факт праздника. Ведь можно варить в себе опьяняющие пилюли, представлять : ласковая рука режет лук холодным зимним утром.
На краю. Да что вы, не стоит сдачи. Я добр, а вокруг – справедливость дня. И всё голоса, голоса. Вот и дождь. Она холмы видит. Но мне всегда больнее. Пусть не знает. Каждая твоя слеза киркой в почву. Дождь, дождь…
Спешу от тебя. Бежать. Дай знак. Останься, разве не видишь, как я ухожу? А как я стучусь к тебе! Где ты?! Помолчу и улыбнусь. Гляну в небо. Волочится оно за нами. Оно- в нас, вечное небо, вечные звезды.