Он нашёл тот этаж, для которого в лифте нет кнопки,
И по лестнице тоже, извольте, увы, не дойти.
Он собрал весь свой мир в чуть помятой картонной коробке
И, оставив, ушёл наугад по любому пути.
И взлетели грачи, и привратник, всегда осторожный,
Не заметив подвоха, спокойно открыл ему дверь
В этот цинковый, иль шерстяной, иль железнодорожный,
Иль неназванный мир ни когда-то, ни впредь, ни теперь.
И неопытный сыщик крутился потом и пытался
Всё чего-то прикинуть, придумать, пришить и сровнять,
Не поняв по привычке того – кто ушёл, кто остался,
И кому от того теперь больше иль меньше терять.
И незваной волной, словно шёпот навязчивой тайны,
Полетели года и секунды, столетия, дни.
В этот мир – хоть бетонный, стеклянный, железно-трамвайный,
Где мы давимся в толпах, в душе оставаясь одни.
Первый раз в первый класс, всё взрослея душою и телом,
Прижимаясь к разметке руками, ногами, спиной,
Мы приучены верить, что в мире не будет предела,
Только он достижим, хоть довольно и странной ценой.
Той ценой, где за циферкой цифра, но после девятки
Ты внезапно выходишь в нематематический ноль.
Оставляя лишь память, следы и подчас – отпечатки
Тем, кто, их обнаружив, обязан сыграть свою роль.