02.09.2013
Ты, конечно венец творения, это факт. Но забывший Творца ещё раньше, чем сделал шаг. Совершивший с собой невозможно жестокий акт. Погрузивший себя до суда в непроглядный мрак.
А ты знаешь, бывает довольно больно, даже если ты Бог, когда радость берущего, в буйном восторге: «О-о-О!», исчезает мгновенно, как-будто вода в песок, и сменяется тут же настойчивым: «Дай ещё-О-о!».
Или эта привычка: чадя и смердя свечой, не подняв своих глаз ни на каплю повыше щёк,
Говорить мне: «Господь, я люблю тебя горячо», но лишь только тогда, когда знаешь, что срок истёк.
Как бессмысленно грустно смотреть на твои дела, суету, беготню и вращения у шеста, или просто по кругу всегда, закусив удила,
Не заметив ни разу, какая в них пустота.
Как отчаянно хочется мне проявить свою власть, когда тащишь годами ненужный душевный хлам, от которого болен, несчастлив, обкраден, горюешь всласть, - это всё предпочёл моим благам, моим дарам.
И восторженность, детскость - быстрее, быстрей – разменять, растрезвонить, расплавить в циничность и чёрствость слов, не давая себе труда на мгновенье внять, ни заветам моим, ни защитным границам основ.
Свои глупости, страхи, неверие всунешь в своих детей, фаршируя, как уток - родительский долг, - калечь; и зальёшься слезами, как-будто бы я – злодей, будешь тыкать свечой и просить меня их сберечь.
Рассуждаешь о Боге, вручаешь другим кресты, говоришь от меня, за меня, словно понял суть, не шагнувший ни разу за круг своей черноты, одинаково любящий деньги, жизнь, колбасу.
Если б ты только раз на немного сумел замолчать, отодвинуть все фоны, подняться в тиши на крышу, перестать бесконечно глушить себя водкой и лгать, постоять одному и дать себе шанс услышать…