Бибар-вестник!* - быль-пародия 2
Бибар тут совсем иной.
Он не с «а», а с «е» такой!
Над провалом экономик кризис тучи собирает. Между долларом и евро мягко
тлеет Бибар-вестник, нольбумажечке подобный.
То рублём земли касаясь, то стрелой в дефолт взлетая, он кричит, но -
Кто же слышит что-то в крике 3 лишь центов?
В этом крике - жар подъёма! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в
Подъеме, - ну хотя бы на копейку! – Слуховым лишь аппаратом ты услышишь в этом крике.
«Зайки» стонут перед бурей, - тонет их родимый калий, мечутся они над морем и в тюрьму свою
готовы спрятать ужас свой пред бурей. Посадить хоть пол-России – лишь бы только хоть копейкой рубликом своим подняться…
И юани тоже стонут, - им, юаням, недоступно наслажденье битвой
жизни: взлёт юаней их пугает.
И копейка робко прячет тело тощеее в утесах... Только мелкий
Бибарвестник смело падает, свободно над седым от пены морем!
Все мрачнее кризис-тучи опускаются над миром, и поют, и рвутся волны к
высоте инфляционной.
Крах грохочет. От банкроства стонут фирмы, с крахом споря. Вот
охватывает кризис стаи стран объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой
злобе на утесы, превращая в пыль и брызги изумрудные громады.
Бибарвестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает
тучи, свой дефолт крылом скрывает.
Вот он носится, как демон, - гордый, черный демон бури, - и смеется, и
рыдает... Он над спусками смеется, на подъёмах он рыдает!
Не достичь ему подъёма, - чуткий демон, - он давно усталость слышит, но уверен,
что не свалят ниже цента, - нет, его Госбанк не свалит!
Кризис воет... Дефолт грохочет...
Синим пламенем пылают рубельки над бездной краха. Кризис ловит стрелы
взлётов и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая,
отраженья этих взлётов.
- Рубель! Скоро грянет рубель!
Это мелкий Бибарвестник низко реет меж тенге и белорусским, над его смеющим
миром; просит криком пораженья:
- Пусть дороже станет баррель!..
Би(лет)Ба(нка)Р(оссии)*.
Нурт ТАСС про Нуртас
Или казахский Бибер…
Быль-трагедия-3.
Этот Бибер хоть и юн,
Правит миром - как колдун.
Над казахской городиной «на запой» люд собирают. Между залом с магазином быстро
убегает Нуртас, черной молнии подобный.
То крылом земли касаясь, то стрелой взмывая к тучам, спел всего одну лишь песню, и -
Сбежал в своей машине.
В каждом крике - жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в концерте слышат фаны в этом крике.
Стёкла стонут перед боем, - стонут, мечутся пред битвой, прямо на асфальт готовы пасть осколками пред камнями.
И машины тоже стонут, - им, машинам, недоступно наслаждение битвой
жизни: пламь пожаров их пугает.
Там инспектор робко прячет тело от авто в дорогах... Только жар пожара сильный сжёг дотла его машину…
И перевернул его машину страшным люд от гнева морем!
Все мрачней и ближе кольца внутренних солдат к фанатам, те поют, и рвутся в битву в темноте навстречу к войску.
Дым пожаров. Но без пены. Оттого кафе сгорело.
Вот
Охватывают фаны стаи плит объятьем крепким и бросают их с размаху в дикой
злобе да на стёкла, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Нуртаса не с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает
тучи, где-то дома исчезает.
Фаны ж носятся, как демон, - гордый, черный демон бури, - не смеются, а
рыдают...
Что Кайрата не услышат оттого толпа рыдает!
Вот по улице Ташкентской шум шагов толпы уж слышен,
будь уверен,
что шагают, - всей толпою!
Прямо к центру... К центру Жетысу...
Ярким пламенем пылает позади толпы кофейня. А толпа вперёд стремится, на пути своём сметая всё,
Что ей идти мешает…
Точно огненные змеи, загораются машины, в чадном дыме исчезая,
оставляя чёрный остов.
- Драка! Скоро грянет драка!
То Нур(ТАСС) нам сообщает, репортаж ведёт он с улиц… - над ревущим гневно
Морем из покинутых фанатов; то кричит пророк известий:
- Пусть сильнее грянет драка!..
Не знаком я с Казахстаном,
Не бывал он кезистаном…
В чайхане не пил там чаю,
Но об этом не скучаю…
Просто так вот получилось –
С местным Бибером случилось…