Мой городок сырой, сквозной,
внезапно забывает зной,
и словно видит новый сон,
поёживаясь у окон.
Проходит из конца в конец
тракт пролетарский, а в торец
торцом такой же дом глядит,
церквушки луковка сидит
в нагромождениях левей;
разливы местные кровей
беспрецедентно сплочены,
на чёрный день защищены:
зайдёт косая на порог -
там вся порода, всяк помог
финансово закрыть пробел
и Быть, отбросив зряшность дел.
Уход и сопряженья пакт
здесь обставляют, это факт.
Здесь в землю брошен был зерном
мой милый друг, уже давно.
На этой точке я уже
семь лет, на третьем этаже,
последнею из гексаграмм
стихи записываю вам.
Меж марева и пыльных бурь
провижу чистую лазурь,
в грозу танцую, в дождь пою,
и чувства солнцу отдаю.
А придорожный мой Полкан
глядит печально, как цыган,
и шелестит авторека,
пронзая сердце городка.