Кукла

Вступление

В красивом вазоне лежала конфетка.
Вазон на столе, у стола табуретка.
Качая ногами, о сладком мечтая,
сидела… а кто это, братцы, такая?
Взгляните скорей, посмотрите, ребята,
как манною кашей она бородата.
Папаня глаза растопырил спросонок:
«Откуда у нас за столом поросёнок?
Верните нам нашу красавицу Машу»
Но мама сказала, что это не страшно!
И громко добавила: «В ванную срочно,
там, где-то прилежная прячется дочка!»
Хотелось, конечно, печенья с конфеткой,
но папа нахмурился: «В ванную, детка!
Не будет тебе ни конфет, ни печенья!»
Бывает, что папы вредят настроенью.

Глава 1

Целуя румяную мамину щёку,
Машуля вздохнула: «Я так одинока.
Не буду я пачкаться кашей и супом,
Но только давайте мне куколку купим».
И тут же в ответ услыхала: «Едва ли.
Мы Деду Морозу коньки заказали.
Идём, опоздаем, не стой у порога!»
Машуне понятно – осталось немного,
Машуня с пелёнок владеет секретом,
как вылепить «да» из противного «нету».
Всё просто – просить по-хорошему нужно:
буянить, кричать, надрываться натужно,
Трясти головою, залазить на плечи…
Спектакль приготовила Маша на вечер.

А в детском саду… (даже уши опухли),
Маринка всё время трещала о кукле.
Какая она у неё, растакая,
красивая, умная и дорогая!
Одежда у куклы из красного шёлка,
в причёске блестит золотая заколка,
на ручках перчатки, на ножках сапожки,
она, между прочим, живая немножко!
И всё она сможет, и всё-то сумеет,
она, мол, подружки, и вас поумнее.
Когда у Марии закончились силы,
Мария Марину за нос укусила.
Марина хотела ей прыгнуть на спину,
но брызнули слёзы из глаз у Марины.
О чём там кричала Людмила Петровна,
сегодня, ребята, не вспомню дословно.

Мамуля назавтра о том же молчала,
серьёзно смотрела свои сериалы.
Она не звонила подружке Оксане,
с ней не обсуждала тефтели в сметане.
Папаня планету спасал в кабинете,
Мария была на невкусной диете.
Нечестно конфет лишена на неделю,
смотрела в окошко и ела тефтели.
На улице дети лепили страшилу,
снежинки пурга в хороводе кружила,
фонарь на дороге разбрасывал тени…
И вдруг – Дед Мороз! Фейерверки! Олени!
И песни, и ёлка, и дальние дали!
У Машки тефтели во рту заплясали,
она поперхнулась, шепнула: «Не верю!»,
очнулась, оделась и хлопнула дверью.

Бежала, летела, не видя ступеней,
упала у выхода, сбила колени.
«Приветик, олени», – смеялась девчонка,
и лезла в глаза непослушная чёлка.
«А где у нас Маша? Ко мне подойди ка!», –
как будто будильник у сердца затикал,
казалось, что вырвется сердце из тела, –
Подарок тебе. Ты такую хотела?»
Он подал ей куклу в большой рукавице,
Набитую ватой, из лески ресницы,
Причёска – верёвки, глазёнки – стекляшки…
Поморщилась девочка: «Фу! Замарашка!»
«Пускай, не богата, одета не броско,
и что из того, – улыбнулся Морозко, –
Ты с ней подружись и узнаешь однажды,
что может красивым на свете быть каждый.
Ведь жизнь – это сказка, роман или пьеса.
Порой замарашка в ней краше принцессы».

Ей мама с балкона махала руками,
и Маша понуро потопала к маме.
На миг оглянулась: «Спасибо, Морозко!»
Кружила метелица снежные блёстки,
позёмка следы во дворе заметала,
как будто и не было здесь карнавала.
Могло ли, ребята, такое присниться?
Подскажет нам кукла внутри рукавицы.
Стеклянные глазки смотрели на Машу,
смотрели серьёзно, внимательно даже,
с большим интересом… Мурашки по коже.
Мария поёжилась, скорчила рожу:
«Пожалуй, тебя поселю, замухрышка,
в коробку к волчонку, стрекозке и мишке.
У них хорошо, и кроватки в порядке,
живите там дружно, не ссорьтесь, ребятки.

Субботу сменяя, пришло воскресенье,
Ужасно хотелось хотя бы печенья.
Хотя бы печенья, а лучше – конфету.
Папуля был рядом – «плохая примета»!
Он так-то хороший и добрый, как мишка,
он мёд обожает и мамины пышки,
он любит мультфильмы, и верите, братцы,
на нём, как на лошади можно кататься.

«Быть может я это сама заслужила,
но детям без сладкого очень уныло, –
вздохнула, подумала, – Бедная Машка!»
И вдруг увидала свою замарашку.
На полке, где мама хранила посуду,
сидело набитое ватою чудо.
В сиреневом платье, зелёной беретке,
а рядом, на полке – четыре конфетки.

Четыре конфетки – ни много, ни мало.
«Но как, же ты, детка, на полку попала?
Закрыта коробка, не тронута крышка…
А ты не простая, моя замухрышка!
Не хочешь в коробку, лежи на подушке,
спасибо тебе за конфетки, подружка.
Сейчас я накрою тебя одеяльцем», –
и Маша до куклы дотронулась пальцем.
На миг ощутила, всего на мгновенье,
за тканью неровное сердцебиенье.
Одёрнула руку, губу закусила…
Что скажите, братцы, нечистая сила?
Насколько я знаю, ребята, Мороза,
он – добрый волшебник и вам не угроза.
Ступайте за мною, друзья, без опаски
Туда, где живут Новогодние сказки!

Глава 2

Приснилась Маринка с покусанным носом
на ёлке с оленем и Дедом Морозом.
Мамуля тефтели варила в сметане…
Не мама… а кукла в её сарафане.
В любимом, ромашковом, синем-пресинем,
что мама купила в большом магазине.
Приснился ещё кто-то больно противный,
он был незаметным во тьме и невидным.
Приснился какой-то заброшенный остров,
приснилось… да что там… да ужасы просто,
да просто кошмары, не детские фильмы.
Машуня проснулась напуганной сильно.
Машуня проснулась. Качалась гардина.
Фонарь на стене рисовал паутину.
Настольная лампа согнула коленки.
Тряпичная кукла лежала у стенки.
Погладила девочка куклу невольно
и стало на сердце легко и спокойно.
Уже засыпая на мягкой перинке,
Мария решила мириться с Маринкой.

Маринка нарядная: в шёлковом платье,
с огромным бантом и браслет на запястье,
трещала с утра обо всём– балаболка.
Блестела в косичке большая заколка.
Сияла заколка таинственным светом,
горела загадкой, манила секретом.
Глаза оторвав от блестящей заколки,
Мария сказала: «Ругаться без толку!
Прости, дорогая, и будем мириться.
Ведь ты мне, подруженька, словно сестрица.
Ты лучшая в мире! Девчонка, что надо!
А что укусила… Прости, виновата!»
Маринка вороной взлетела со стула,
Маринка подруге в глаза заглянула –
померкли цвета, полетели снежинки,
Машуля осталась в глазах у Маринки.

«Марию украли и спрятали в сказке.
Отложим на время ненужные дрязги,
нам самое время готовиться к бою».
«В огонь за Машулю пойдём за тобою!
Веди за собой нас вперёд Замухрышка!» –
кричал полинялый, ободранный мишка.
«Веди за собою», – рычали собаки.
Котята готовили когти для драки,
трубили слоны боевую тревогу:
«В дорогу, друзья, собирайтесь в дорогу.
Мы лучше лежали бы в тёплых коробках,
и пусть мы из ваты, но мы не из робких.
Сердца полыхают за вытертой тканью,
мы чувствуем радость, любовь и страданья!
Клянёмся! Клянёмся врагов не бояться!
Клянёмся гордиться игрушечным братством».

В потрёпанной книжке, искали подсказки.
Читали волшебные старые сказки.
Листали странички, смотрели картинки.
«Вот кукла. Такая же есть у Маринки!
Смотрите, сравните – заколка и платье.
Волчёк со стрекозкой за мною ныряйте,
скажите: «Бурбура, жучара, три, двести!»
И в сказке мы с вами окажемся вместе.
Но чтоб не случилось там, слышите, с нами –
держаться меня и не хлопать ушами.
А будете хлопать, вернёмся едва ли…»
Запрыгнули в книжку они и пропали.
Поджарились строчки, оплавились буквы.
Ребята, случайно не слышали стук вы?
Погасла внезапная яркая вспышка,
обложкою хлопнула старая книжка.

Он страшным был очень, уродливым даже.
Был бледен лицом, борода, словно сажа,
внутри живота колыхалось болото –
лягушки, пиявки и прочие кто-то…
Никто не любил Абыхто Абыяка,
и слыл Абыхто удивительным бякой.
Смотрел он в окошко на тёмную ночку,
мечтая: «Луну засолить бы да – в бочку».
Как, вдруг, ниоткуда, из воздуха прямо –
волчёк, стрекоза и тряпичная дама!
От злобы огнём загорелись глазищи:
«Вот будет камину хорошая пища.
Да как вы посмели меня не бояться!
Вы – жалкие куклы! Смешные паяцы.
Стоять и дрожать от меня недотроги…»
Стрекозка воскликнула: «Делаем ноги».

Нырнули герои в открытые двери,
бежали, летели, ушли еле-еле.
В сарай забежали, сидели, молчали.
(Не лазайте, дети, по сказкам ночами).
Волчонок увидел на полке коробку:
«Смотрите, на крышке какая-то кнопка».
Нажали на кнопку, и вдруг ото всюду
полезли игрушки, роняя посуду.
Упала коляска, забытые вещи,
упали рубанок, отвёртка и клещи.
Свалился ботинок и шапка-ушанка,
попадала разная вещесолянка.
И лезли из ящиков, слева и справа
ужасные куклы с глазами удавов.
Ужасные куклы, набитые ватой –
лихие охранники, супер-солдаты.
Волчёнок собою закрыл Замухрышку:
«Ох! Много их, много их, много их слишком.
Скорее бежим. Осторожно, стрекозка,
поймает тебя кучерявый в обносках!»
Опять побежали, минуя поляну.
Лечили волчонку болючую рану.
Когда вы поранились неосторожно,
запомните, есть на земле подорожник.
Ищите его на волшебной тропинке.
Погладил волчонок дырявую спинку:
«Ну, где же ты, Машенька, девочка наша?
Чуток подожди нас, любимая Маша!»

Попадали звёзды в холодную речку,
как будто уголья наружу из печки.
Упавшие звёзды, шипели и гасли.
Вот солнце вернулось в небесные ясли.
Вот тучки ему принесли покрывало.
Закрылось им солнце и с неба пропало.
Осенние капельки весело, звонко,
задорно смеясь, полетели на ёлку.
Вперёд побежали по тонкой дорожке.
Мы наших героев забыли немножко.
Они, между прочим, пошиты из ваты,
им вряд ли хотелось промокнуть, ребята.
И чтобы дождю не испортить веселье,
собрались они под раскидистой елью.
А там одинокая, в синей рубашке,
дрожала и плакала кукла-бедняжка.
Стрекозка ей на руку села-присела:
«Здесь горе, похоже – обычное дело?»
Судьба – удивительно странная тётя,
Когда-нибудь дети вы это поймёте.

Стояла бедняжка, роняла слезинки.
– Недавно меня называли Маринкой.
Однажды, гуляя по улице нашей,
я встретила куклу, всех лучше и краше.
Одежда – из яркого красного шёлка,
в причёске – волшебная супер-заколка,
на ручках – перчатки, на ножках – сапожки.
Казалось, что кукла, живая немножко.
Толпились девчонки, шутили ребята.
Грустил продавец – старичок бородатый.
Увидел меня, улыбнулся беспечно,
сказал: «Перестаньте опаздывать вечно.
Мы ждём Вас с утра три часа, три минуты».
Мне на руки прыгнула кукла как будто.
– Ага, – Замухрышка нахмурилась,– дети
легко завлекаемы куклами в сети.
Признайся, Марина, перечила маме?
Сама виновата в обмене телами!
Мечта не даётся, ребята, задаром,
В мечту надо вкладывать много труда вам.
Учиться, родителей слушать прилежно…
– Я знаю, сама виновата, конечно.
– Разрушатся чары, ты веришь, я знаю.
Вздохнула бедняжка:
– Нам нужно к сараю!
Машуля в большой деревянной коробке,
Но кнопку… не трогайте, слышите, кнопку.
– Нам это известно, – стрекозка взлетела, –
Недавно от них убежали мы смело.
Марина поправила мокрое платье:
– Где ключ от коробки, могу рассказать я.
Под нижней губой самого Абыяка…
– У нас намечается славная драка!
Придётся, конечно, раскинуть мозгами,
но Машу доставим мы к папе и маме.
И может тебя расколдуем, Маришка –
потёрла верёвочный нос Замухрышка.

К утру Абыхто задремал на кушетке,
тогда Замухрышка пошла на разведку.
Махнула рукой: «Заходите ребята,
молчите, разбудите мне супостата.
Готова стрекозка? Трясёшься, я вижу.
Не бойся его, подлетаешь поближе,
цепляешь крючком за губу посильнее,
и тянешь за нитку. Нежнее, нежнее.
Давай ка сюда, подержу полминуты…
Храпит Абыяк? Возвращайся к нему ты.
Ещё посильнее губу оттопырим,
потянем все вмести. Вот так: «Три, четыре!»
Не бойтесь, не бойтесь. Не важно, что страшно».
Чихнул Абыхто, потянулся, закашлял.
Друзья затаились. Притих. Слава богу.
Ещё за губу потянули немного…
– Я ключик взяла, – прожужжала стрекозка, –
Скорей улетаем! В окошко, в окошко!
Скорее к сараю, смелее, смелее!
Сегодня мы вызволить Машу сумеем!»

Глава 3

Ужасно в сарае! Ой, страшно-престрашно,
но доброе сердце легко и отважно,
пустяк темнота для отважного сердца.
Открыли герои железную дверцу,
зашли, постояв, огляделись в сарае.
«Марин, подсади, я наверх залезаю.
Вот так, молодчинка, волчонок смелее,
давайте мне ключик сюда поскорее.
Готово! Снимайте ребятушки крышку», –
Давала команды друзьям Замухрышка.
Но вдруг зазвенело вокруг, зарычало,
и начался прожитый ужас сначала:
из дырок, из ящиков, слева и справа
полезли уродцы с глазами удавов.
За дверью послышался крик Абыяка:
«Украли, держите, ловите… атака!»
«Попались», – Марина попятилась робко, –
Скорее, ребята, ныряем в коробку!»
Нырнули, а дальше... Летели, летели –
Не чувствуя страха в игрушечном теле.

Упали, ушиблись, но некогда плакать!
Летит по следам, гомонит абыякасть –
лихие полки Абыхто Абыяка,
где каждая кукла – серьёзный вояка.
Стрекозка две лапки сломала в полёте,
погнула крыло, надорвала животик.
Марина стрекозке заклеила рану:
– Веди, Замухрышка!
– Вообще-то, я – Жанна,
и мне это место, немного знакомо.
Мне кажется, братцы, мы рядышком с домом.
Здесь время застыло на грани рассвета,
здесь царство мечтаний волшебных поэтов.
Я в комнатах этих была полутенью,
начальною строчкою стихотворенья.
Но как так случилось, что царство мечтаний
украл Абыхто и запрятал в чулане?
Вернёмся, поможем волшебным поэтам –
всё деду Морозу расскажем об этом.

Но близко совсем абыяковы куклы,
у них кулаки, словно гири набухли.
И пусть от погони запыхались сами,
упрямо идут, и скрежещут зубами:
«Не будет спасенья отважным героям!
Догоним, догоним, догоним, догоним!»
И где-то, почти уже в самом финале,
в пустом коридоре они их догнали.
Герои, конечно, сражались как черти,
но силы не равными были, поверьте.
Стрекозка совсем разлетелась на части,
волчок от хвоста разорвался до пасти,
на ниточке ручка висит у Маринки,
по шву разошлась замухрышкина спинка.
«Прощайте», – вздохнула в углу Замухрышка.

Но вдруг появился ободранный мишка!
«Держитесь, друзья!» – зарычали собаки.
Котята готовили когти для драки,
трубили слоны боевую тревогу…
Все машины куклы пришли на подмогу:
«Не время нам нежиться в тёплых коробках,
и пусть мы из ваты, но мы не из робких.
Сердца полыхают за вытертой тканью,
мы чувствуем радость, любовь и страданья!
Клянёмся! Клянёмся врагов не бояться,
клянёмся гордиться игрушечным братством!»
Разбиты полки Абыхто Абыяка,
но, это – не повод, чтоб кто-то заплакал.
Сама Замухрышка, сияла от счастья,
и всех обнимала: «Спасибо вам, братья!
Ах, если бы вы не успели ребята,
нашли бы от нас только тряпки и вату.

Сидели они, зашивали царапки,
заштопали швы и приладили лапки,
приделали крылышки, ручки и ножки.
Слегка ковыляя, пошли понемножку.
В конце коридора увидели вместе,
закрытую дверцу, обшитую жестью.
Нажали все дружно. Вначале несмело,
потом посмелее, и дверь заскрипела.
Совсем поддалась, распахнулась и… что же?
А вы догадались, ребята, похоже?

И слёзы, и смех, и глаза нараспашку:
– Маринка?
– Машуленька, Машенька, Машка!
Волчонок забрался в хозяйкины руки:
– Ах! Как же устал я от нашей разлуки!
– Я очень боялась безжалостных кукол,
Никто не видал отвратительней пугал.
Хозяин их страшный, как в четверти «неуд»,
бросает на землю невидимый невод.
И каждый ребёнок, что был непослушным
становится куклой, пустой и бездушной.
Спасибо, волчонок, стрекозка, Маришка!
Волчонок сказал: «Всё она – Замухрышка».
– Вообще то я – Жанна. С такими друзьями –
и холод – не холод, и пламя – не пламя.
Кричите: «Бурбура, жучара, три, двести!»
Надеюсь, что скоро мы будем на месте».

Заключение

– Совсем потерялась твоя Замухрышка…
– Ты больше её не зови так, Маришка.
Придёт она, как-нибудь утречком рано,
скажу ей тогда: «Я соскучилась, Жанна».

– Моё то чудовище, тоже исчезло,
«Ба-бах!» – только бантик свалился на кресло.
Совсем не нужна мне такая подружка.
– Стрекозка с волчком превратились в игрушки…

«Внимание, дети!», – Людмила Петровна
чему-то довольна была безусловно.
Она улыбалась и морщила носик:
«К нам новая девочка – Жанна Морозик.
Кто папа у Жанны? Известный писатель!
Не просто писатель, а сказочник кстати.
Нам Жанна подарит волшебные книжки…»

А Колька сказал: «Отойди, замухрышка».

Конец.